Чувства наизнанку

Коэн Даша

Наконец-то створки со скрипом разъезжаются передо мной, и я вхожу внутрь. Жму на кнопку последнего этажа, включаю на телефоне диктофон и замираю. Всего несколько секунд и я на месте.

И почти сразу же я встречаюсь с растерянными глазами своего бывшего секретаря. Она вмиг пугается, пытается захлопнуть дверь, но не успевает. В последний момент я ставлю в створ ногу и со всей силы дергаю ручку на себя.

— Ну, здравствуй, Алина, — улыбаюсь я обманчиво дружелюбно, — сколько Лен, сколько Зин,

не так ли?

— Марк Га-Ге-Га…

— Германович я.

— Германович, — кивает девушка, затем делает шаг назад и судорожно сглатывает.

Вхожу в тесную, темную прихожую и закрываю за собой дверь. В квартире пахнет отрыжкой бомжа. Из зала слышу хриплый, чуть визгливый мужской голос.

— Алинка, че там за жратва приехала? От кого? Метнулась сюда по-бырому. Хавать охота…

— Это Вова, — краснея, поясняет мне бывшая секретарша и тут же в проеме появляется запитая, заплывшая и небритая харя, по всей видимости, ее сожителя.

— Вова, пойди погуляй, — расстегиваю я пальто.

— Ты ничего не попутал, мужик? Эй, слышь, Алинка, это че за петушара еще такой?

— Заткнись, Вова! — осаживает она потного хряка и с опаской смотрит на меня.

— Че ты сказала? — взрывается мужик и тут же со всей силы лупит Алину по губам. Сильно. До крови.

Та успевает только вскрикнуть. А я одним движением отправляю Вову в астрал. Мужик падает навзничь и вырубается.

— Ну, его предупреждали, — пожимаю я плечами, — и пока твой Вова спит, мы с тобой поговорим, Алина.

— А… о чем?

— О вечном, — улыбаюсь я и, не разуваясь, прохожу в большую комнату.

Здесь капитальный срач. Бутылки, пустые коробки из-под пиццы, грязное белье свалено в кучу в углу и на кресле, под диваном переполненная пепельница, из которой валятся окурки. Сесть куда-либо не представляется возможным, поэтому я замираю посреди комнаты и смотрю на девушку максимально сурово. А затем выдаю:

— Предупреждаю сразу, я в курсе всего, Алина. Сейчас только от тебя зависит, где ты начнешь говорить: здесь или в полиции.

— Я ничего не сделала, — тут же заломила руки девушка и расплакалась, — я только передавала Лиане сведения про вас и Татьяну! Клянусь, больше ничего! Клянусь, Марк Германович!

— А кто сделал?

Сглатывает. Глаза начинают бегать. Ага, врать собирается…

— Если скажешь правду, то я не стану настаивать на сроке для тебя, — прищуриваюсь, а затем, для пущего эффекта, немного поднимаю голос, — а если нет, то…

— Коваль! — выкрикивает девушка и закрывает мокрое лицо руками.

— Коваль?

— Да! У него больная дочь. Рак мозга! Жены нет, сиделка стоят денег, уход, терапия! Двадцать тысяч долларов только за одну операцию просят! И.…Разумовские посулили ему оплату лечения и полной реабилитации

в Израиле. А вы бы не согласились на такое, а? У человека выбора не было! Он уже все распродал и набрал кредитов, а толку никакого. Он не мог поступить иначе, это был последний шанс спасти его малышку! Ясно вам?

— Ага, то есть давай проясним еще раз, Алина. Правильно ли я понимаю, что начальник службы безопасности «Лабра-Фортинет» подвел сотрудника компании под десяток лет лишения свободы, только чтобы спасти своего больного ребенка. Правильно?

— Да!

— Ну, это выяснили. Еще кто замешан?

— Третьяк.

— Начальник IT-управления…, - и я закатил глаза к потолку, — а у него, что случилось?

— У него брат человека убил в пьяной драке. Разумовские пообещали, что если он поможет, то дело замнут.

— А Разумовским это зачем?

— Александр Григорьевич, отец Лианы, любит дочку безбожно и ни в чем не может ей отказать. Она захотела действенно избавиться от Сажиной, чтобы вы, Марк Германович, никогда не смогли быть с этой девушкой вместе. И вот…

— Ну, а ты зачем согласилась на все это?

— Я жить хотела! В роскоши, а не вот так! — и опять расплакалась, — Лиана мне дарила брендовые вещи, давала деньги. Один разе даже брала на модный показ, представляете? Я мечтала о лучшей участи, чем все это.

И развела руками.

— А убираться ты не пробовала для разнообразия, Алина? — хмыкнул я и снова обвел унылым взглядом убогую, захламленную обстановку.

— А толку? Собутыльники Вовки приходят каждый день и мусорят. Мне надоело тряпками махать!

— Почему не на работе?

— Лиана обещала к себе пристроить после увольнения. Вот жду приглашение.

— Ясно. Откуда все знаешь?

— Лиана лично мне хвасталась. И.…и не злитесь на нее, Марк Германович, прошу вас. Она просто несчастная беременная девушка, которая очень вас любит! А это Танька…да она с вами только из-за денег! Я это по ее наглым глазам видела! Сдались бы вы ей, если не ваше положение в обществе?

Эпическая дура! Теперь понятно, почему они с Лианой спелись.

— Значит так. Сиди дома. На контакт с Разумовскими не выходи. Скажи, что из города уехала. Жди моего звонка.

— Угу.

— Если о нашем разговоре проболтаешься хоть кому-то, то пойдешь по этапу вместе со всей шайкой-лейкой. Поняла меня?

— Поняла, — закивала Алина и покосилась на своего упоротого Владимира, что уже начал возиться на полу.

— Хочешь совет? Избавляйся от этого недоразумения.

— Ну что вы! Это он сгоряча. А так он хороший, заботливый…

Посмотрел на нее с жалостью и понял, что советы тут не помогут. Это клиника и созависимые отношения. Отличная парочка — гусь и гагарочка.