Чувствую твою любовь

Асланова Елена

Он повел ее в спальню и включил свет.

— Почему здесь нет кровати? — удивилась Маша.

— Я ее выкинул еще перед новым годом. Не спрашивай почему. А из этой комнаты я собирался сделать детскую комнату, — сказал Максим и открыл дверь.

Маша заметила, что комната была без мебели. В углу стояли несколько коробок. На стене висела большая черно-белая фотография. На ней была изображена женщина с зачесанными назад волосами и с маленьким улыбающимся ребенком на коленях. Ее взгляд переместился на ребенка. Затем Маша подошла ближе и напряглась.

Она замерла, боясь сделать лишний вдох. Ребенок был очень сильно похож на ее сына. Краска отхлынула с ее лица. Ей показалось, что закололо в груди.

— Черт, — с сожалением в голосе произнес Максим и подошел ближе.

Он почувствовал, как напряглась ее спина. Маша обернулась и встретилась с ним ничего непонимающим взглядом. Он прочел на ее лице бурю эмоций от недоумения до паники.

— Маша, только ничего не говори, пока я тебе все не объясню, — начал он и положил ей руки на плечи. — Мы сейчас сядем, поговорим, и ты все поймешь.

— Как это понимать? — произнесла девушка севшим голосом. — Как ты меня нашел? Почему сразу не сказал? Что тебе нужно от нас?

Вопросы посыпались, словно орехи из порванного мешка. Максим увидел, как увлажнились ее глаза. Он не мог понять — от страха или от сожаления.

— Маша, когда мы поговорим, ты все поймешь.

— Ты хочешь забрать моих детей, — почти шепотом произнесла она. — Отпусти меня. Я должна уйти отсюда!

— Я не собираюсь забирать детей. Да и не смог бы. У тебя на них больше прав, чем у меня. Успокойся.

Маша направилась к выходу и сорвала с крючка куртку. Максим забрал у нее куртку, бросил в угол, взял ее на руки и понес в гостиную. Он понимал, что при других обстоятельствах, она бы брыкалась и царапалась как кошка, пытаясь освободиться. Но была слишком подавлена для этого. Максим сел на диван. Она оказалась у него на коленях.

— Я тебя никуда не отпущу, пока мы не поговорим. Можешь пытаться вырваться, но имей в ввиду, что я физически сильнее тебя, и удержу на коленях.

Маша ничего не ответила и смотрела перед собой в одну точку.

— Я не знаю с чего начать, но начну с самого начала, — сказал Максим и погладил ее по спине. Она все так же была напряжена.

Он рассказал ей все, начиная с нежелания Сони родить ему детей и клиники и заканчивая покупкой информации и знакомства с ней.

— Поверь мне, сначала я хотел просто участвовать в жизни детей, но когда увидел тебя, то все планы полетели к чертям. Я влюбился в тебя, как мальчишка. Маша посмотри на меня, — попросил он.

Она подняла немигающие глаза.

— Я люблю тебя, — сказал он.

После этих слов Маша будто очнулась ото сна и стала вырываться, приложив все свои силы. Максим пытался удержать ее на коленях и одновременно старался давлением рук не причинить ей боль. Она неожиданно упала с колен на пол. Максим воспользовавшись моментом, оказался сверху и прижал ее к полу. Он завел ее руки над головой и удерживал.

— Маша, успокойся. Я отпущу тебя, если …

— Да пошел ты

на …

Далее последовало нецензурное слово, которое он не ожидал от нее услышать. От кого угодно, но только не от нее. Она продолжала вырываться, но Максим не отпускал. Ее лицо раскраснелось от усилий, волосы спутались на полу.

— Не знал, что ты знаешь грязные словечки, — произнес он. — Если ты меня в чем-то обвиняешь, то перестань брыкаться и скажи мне. Или ты решила возбудить меня?

Маша замерла. Он улыбнулся и посмотрел на ее грудь. Несколько пуговиц расстегнулись и наполовину оголили ее бюстгальтер.

— Отпусти меня! — прорычала она. — И не смей смотреть на мою грудь!

— Ты не ответила на мой вопрос. В чем я виноват? В том, что медсестра перепутала анализы? Может в том, что я оказался самым счастливым человеком на свете? Может в том, что я решил быть настоящим папой нашим детям? В чем я виноват?

Она продолжала молчать. Ее глаза снова увлажнились.

— Не плачь, — мягко произнес он и ослабил хватку. — Можешь еще раз сказать то слово, но только не плачь.

Слезы полились по вискам. Она больше не вырывалась. Максим отпустил ее руки и чуть приподнялся. Маша закрыла лицо руками и всхлипывала.

— Маша, я бы извинился перед тобой, но не чувствую себя виноватым. На самом деле я очень рад, что все так сложилось. Я люблю тебя и люблю этих детей. И готов это повторять хоть каждый день.

Она продолжала плакать, закрыв лицо руками. Максим погладил по ее голове и поцеловал в лоб.

— Маша, скажи что-нибудь, только не плачь.

Через некоторое время она успокоилась. Максим все время был с ней на полу и молчал, давая ей возможность прийти в себя.

— Мне нужно домой, — осипшим голосом произнесла девушка и попыталась встать.

— В таком состоянии ты никуда не пойдешь. Я сам отвезу тебя, когда ты успокоишься. Кстати, твой брат обо все знает. Он догадался в новогоднюю ночь.

Маша посмотрела на него покрасневшими глазами и сказала:

— Я плохо соображаю, и старайся больше ничего не говорить. Мне нужно встать.

Когда она поднялась на ноги, то немного пошатнулась, но удержалась на ногах. Маша прошла в ванную и закрылась. Пытаясь собраться с мыслями, она умылась холодной водой и посмотрела в зеркало. Покрасневшие и опухшие глаза, спутанные волосы и потерянный взгляд. Она прислонилось лбом к холодной плитке, и пыталась успокоиться. Маша услышала робкий стук в дверь.

— Я в порядке, — сказала она, чувствуя себя выжатой и опустошенной.

— Я принесу тебе воды, — произнес он.

Она пятерней расчесала потрепавшиеся волосы, застегнула пуговицы и поправила кофту. Борясь с желанием остаться в ванной, открыла дверь и столкнулась с ним лицом к лицу.

— Успокоилась? — мягко спросил он. — Нам надо поговорить.

Она кивнула и прошла вместе с ним на кухню.

— Маша, дети должны носить мою фамилию и отчество.

Маша подняла на него глаза и хмыкнула.