Чужак. Ученик
Шрифт:
— Вотр, ты, оказывается, знаешь старичка и не обращаешь внимания на его брюзжание. Кто он?
— Гений, — улыбнулся маг.
— Он?
— Да. Его разработки в области теоретической магии приводят тех, кто их может понять, в восторг. Я, к сожалению, не могу. — Вотр вздохнул. — Мой учитель сорок лет назад стажировался у него полгода после окончания Ринийского университета. С тех пор он часто говорил, что за эти полгода он узнал о магии на порядок больше, чем за десять лет обучения в университете. На острове Килам сильнейшая школа рунной магии, единственная на Арланде.
— Он сильный маг?
— Очень, но только
— И что такой гений делал около Закрытого леса?
— Он и туда добрался? — усмехнулся Вотр. — Вот неугомонный. Мне учитель рассказывал о его выходках. Когда магистру что-то приходит в голову, лучше всего не перечить и сделать так, как он хочет. В его послужном списке безумств экспедиции в Зеркальную пустыню, герцогство Тария, Дикий остров, Денгар, Черный храм в Джамаре — и это самые громкие и самые неудачные.
— И он может себе позволить выходки?
— Магистр много может себе позволить. Любая известная магическая школа или университет мечтают его себе заполучить. В любом королевстве Арланда о нем слышали и озолотят, если он согласится стать придворным магом. Все ждут, когда он остепенится. Но магистр не терпит ничьих указаний и приходит в ярость от попыток контроля над его исследованиями. Поэтому он отвергает все предложения, да и с церковью у него очень сложные отношения.
Все ясно: фанатик от науки и местный Эйзенштейн.
— Эйнштейн.
Да хоть Эпштейн, все равно фанатик и гений.
— Я вижу, он не сильно любит представителей других направлений магии, — меланхолично заметил я.
Вотр остановился и расхохотался. Потом, покачивая головой, он пошел дальше.
— Да, Влад, этого трудно не заметить. Собственно, мой учитель так и попал к нему на стажировку. Однажды магистру пришла в голову идея совместить теорию рунной магии и практику вербальной, хотя это невозможно. Хотел сделать из неуча приличного, как он говорил, мага. Он и взял тогда моего учителя себе в ученики. Прошло больше полугода, прежде чем магистр разочаровался. Упорный человек. Но моему учителю пошло это на пользу. Из студента-середнячка он стал одним из сильнейших магов воды. Если бы мой учитель имел чуть больше силы, то давно стал бы архимагом. А пунктик магистра Колара насчет вербальной магии те, кто его знает, стараются не замечать и втихомолку над ним посмеиваются.
Вотр остановился:
— Влад, я очень благодарен тебе за спасение магистра, а благодарность моего учителя наверняка будет огромной. Если тебе что-нибудь будет нужно, обращайся ко мне.
Вот и пришли.
Глава 11
Опять бонус
Начинаю стучать кулаком в ворота.
— Эй, откройте! Есть кто живой?
— Тебе мертвых было мало? — говорит Матвей за воротами. — Сейчас.
Он ждал и надеялся, хотя предыдущий опыт ему подсказывал, что у меня нет шансов. В груди потеплело. Давно я не испытывал подобного.
— Что стал? — ворчливо сказал открывший калитку Матвей. — Заходи, коли пришел, и остальных зови.
Мы зашли на темный двор. Окна корчмы были темны, и лишь свет от лампы Матвея освещал двор.
— Пахнет от тебя, Влад… — поморщился Матвей. — Давай провожу — помоешься. Доспехи, одежду и оружие оставь на улице. Нечего мне баню поганить.
Надеюсь, у него чистой одежды много.
— Вас это тоже касается, — обратился он к моим спутникам. — Вотр, подожди, сейчас провожу — и пойдем перекусим. Надо похоронить? — спросил он Гила.
— Да. Я уже попрощался с Лирой.
— Я этим займусь.
Потом Матвей повернулся ко мне:
— С возвращением, Влад.
Только глаза выдавали его чувства.
Баня, как хорошо. С наслаждением выливаю на себя очередной ковш горячей воды и начинаю ожесточенно тереть свое тело мочалкой. Рядом не отстают от меня Гил с Коларом. Плещутся как дети. Ясен пень: в путешествии с черным караваном им было не до удобств. Вот и наслаждаются. Очередной ковш. В третий раз намыливаю лицо, пытаясь избавится от ощущения слизи зомби на лице. Получается плохо. Опять и опять мылю лицо.
— Влад, ты себе нос сотрешь, — посмеивается Гил.
— Нужно будет — и сотру, — ворчу я.
Ладно, хватит. Вот уже спутники помылись и меня ждут. Пора.
С сожалением отодвигаюсь от бадьи с горячей водой и шустро иду в предбанник. Матвей уже подсуетился. Три стопки чистой одежды и три полотенца ласкают взгляд. Так, кому что. Это наверняка Гилу: у него плечи гораздо шире моих, а вот это — мне. У Матвея что, магазин одежды в подполе? Быстро одеваемся и выходим на улицу.
Двор освещает свет, льющийся из окон корчмы. Уже зажгли керосиновые лампы. Наверняка нас внутри ждут еда и пиво. А вообще можно и покрепче, но в меру. Инспектор прибывает. Гад.
— Похоже, день для твоих родственников начался раньше обычного, — хмыкает Гил.
— Есть что отметить, — улыбаюсь я, — главное — постояльцев не разбудить.
— Ну, это как получится, — отшучивается Гил.
Посмеиваясь и перебрасываясь репликами, мы поднялись на крыльцо. Я открыл дверь и застыл столбом.
Мать моя женщина. Все столы ломятся от еды и выпивки. Зал забит знакомыми и не знакомыми мне охотниками. Матвей, одетый в роскошный черный костюм. Счастливо улыбающаяся мне Дуняша, в этом изысканном платье больше похожая на принцессу, чем на трактирную прислугу. Дорн с племянником, светящимся от счастья. В центре зала за сдвинутыми столами присутствовала в полном составе моя замена на поединке, с Главом во главе, и на закуску — Яг, сидящий рядом с волчицами. Боюсь, что в этот момент моя физиономия ничем не отличалась от лица деревенского дурачка.
Ко мне подошел представительный мужчина лет сорока, одетый в красный костюм. Суровое, я бы даже сказал жестокое, лицо пересекал наискосок страшный рваный шрам. Золотая цепь с медальоном на груди и кацбальгер [55] с усыпанным крупными рубинами эфесом довершали облик.
— Здравствуй, ученик охотника. Вот мы и познакомились. Хотя твой непутевый учитель должен был давно мне тебя представить.
По залу прошелестел сдержанный смешок. Вперед вышел Матвей. Морда кирпичом, смеющиеся глаза.
55
См. Приложение. Железо средневековой Европы.