Чужая душа - потёмки

Романовская Ольга

Выждав, пока магистр уйдёт, Лаэрт укоризненно глянул на меня и шепнул, не спрашивая, а констатируя факт:

— Влюбилась?

Улыбнулась, вздохнула и кивнула.

— Как думаешь, есть шансы? Или он Осунту любит?

— Не любит, — заверил Лаэрт. — Он просто с ней спит иногда. Если бы любил, то хоть что-то бы подарил, либо каникулы вместе с ней провёл. А так она одна в Вышграде осталась.

Взвизгнув, повисла у эльфа на шее, чмокнула в щёку и выбежала вон, чтобы немедленно поделиться радостью со Светаной, дожидавшейся в холле.

Жизнь казалась такой

прекрасной и полной надежд.

Глава 24

Жизнь есть борьба.

Еврипид

В тот вечер я наряжалась, как на бал — во всё новое, чистое, нарядное. Даже сапожки начистила, вымылась и надушилась взятыми у Юлианны духами. Она вместе со Светаной сидела в нашей комнате и наблюдала за моими метаниями. В конце концов, Юлианна не выдержала и хихикнула:

— Ты, случаем, в летних туфельках по снегу не побежишь?

Было бы лето, побежала б, а в несезон только простуду подхвачу. Хотя тут возникает приятная перспектива лечения. Лежу я в постели Лазавея, вся такая несчастная, а он со мной возится. Мечты-мечты! В лазарет попадёшь, к какому-нибудь прыщавому Минтору, так что одевайся по погоде.

— Агния, а ты на ночь останешься? — стрельнула глазами Светана.

— Духи ведь не просто так брала, — поддакнула Юлианна.

Вздохнула и покачала головой. Это для меня свидание, а для Лазавея — короткая беседа со студенткой. Я, конечно, попытаюсь привлечь его внимание, но получить роль Осунты за один вечер не выйдет. Да и, как подсказывал опыт, то, что начинается с постели, на ней и заканчивается.

— И кто же тот счастливчик? — не унималась магичка. Одним глазом косилась на меня, другим — на спящую Марицу. Дочка заснула полчаса назад, сытая, нагулявшаяся и довольная, и я могла спокойно заниматься собой.

За окном уже стемнело, но с умением зажигать светлячки в любом количестве и разной яркости заплутать в сугробах мне не грозило.

Имя кавалера сердца не раскрыла: подруга и так в курсе, а других посвящать пока не хочу. А Юлианна и вовсе ходячий сборник сплетен, наш местный Вестник. От неё, к слову, узнала, что по делу об олифе так никого и не нашли. Зато каким пикантным прозвищем Тшольке обзавелась: 'слипшаяся эльфийка'. Почему эльфийка? Просто эльфы продают самые дорогие кружева. Плетут эту красоту пауки.

Жестокий народ, студенты! Теперь ведь не отмоешься.

Наконец привела себя в порядок и села дожидаться положенного часа: прихорашиваться начала загодя. Выдержала минут пять, показавшихся вечностью, и, наплевав на правило, что женщины всегда опаздывают, накинула шубку.

Ночной парк у Студенческих домов дышал жизнью. В тёплое время года жизнь распространялась на кустики, но сейчас для них слишком холодно.

Наслаждаясь внезапно появившейся магией — как ребёнок, но ведь я совсем недавно её получила, — зажгла сразу четыре светлячка и пустила их бродить по всем сторонам света.

Снег блестел и искрился, а на душе было так хорошо, так радостно. Наверное, от этого и колдовать получалось: увы, мои силы зависят от эмоций.

Сообразив, что свечусь не хуже городского праздника, погасила три светлячка — нечего всем возвещать о своём приходе, а то окажешься не наедине с Лазавеем, а в компании кучи преподавателей. Собственно, а почему я решила, будто они и так там не сидят? Вообразила себе свидание — звали-то на беседу. Глупо буду выглядеть, эх…

Вот наконец и калитка. Заперта. Просто замечательно, меня и не ждут!

Вздохнув и растеряв часть приподнятого настроения, полезла за жетоном, благо всегда носила его с собой. Защита с калитки снялась, крючок я скинула без проблем.

Пока брела к нужному дому, успела оправдать Лазавея: я ведь пришла раньше, он просто не успел подойти. Или вспомнил, что у помощника библиотекаря есть ключ от таких замков.

Сердце ушло в пятки, а потом подскочило к горлу, когда светлячок осветил драконы-водостоки.

А напротив та самая клумба, которая меня напугала год назад. Общительное растение живо-здорово, только теперь я его вижу и легонько, чтобы не проявляло инициативы, могу поджарить щупальца. Ну, или защиту поставить, если огонь не получится. В этот раз ограничилась сферой. Поставила её заранее, памятуя об опасном для жизни огороде преподавателей. Для кого они его выращивают? Видимо, чтобы студенты ночами не лазали, не надоедали.

В этот раз я известила о своём приходе не истошными криками, а нормальным способом, то есть постучала в дверь. Но ответили мне почти так же, как год назад: приоткрылось окно на втором этаже, и, не показываясь, Лазавей поинтересовался, кого принесла нелёгкая. Узнав, что меня, сообщил, что дверь открыта, я могу войти, а он спустится через пару минут.

Переступила порог и огляделась. Ойкнула, когда сам собой в прихожей зажёгся светлячок, а входная дверь захлопнулась за моей спиной и тут же подёрнулась магическим контуром. Вот это да: магистр на расстоянии колдовать умеет!

— Оно настроено на движение, — донёсся сверху приглушённый голос Лазавея. — Не пугайтесь. Гостиная на первом этаже, думаю, найдёте. Направо и через арку.

Даже не стала спрашивать, откуда он узнал о моей реакции на светлячок: видимо, не я первая бурно выражала эмоции при встрече с удобствами дома магистра.

Не удержавшись, поднялась на пару ступеней лестницы, разглядывая содержимое огромных, в целый этаж высотой шкафах, заполненных различными предметами. Кажется, есть среди них и ящик с сущностями, который мы разглядывали на первой лекции нового полугодия.

Засмотревшись, едва не пропустила явления хозяина дома. Впрочем, он тоже не рассчитывал застать меня здесь, потом что не успел заправить и застегнуть рубашку.

Услышав скрип половиц, вздрогнула, подняла глаза и застыла, наслаждаясь тем, что мне позволили увидеть.

— Заинтересовали шкафы? — Лазавей, к моему великому огорчению, поспешно привёл себя в порядок. Волосы у него были ещё влажными, и моё воображение пустилось во все тяжкие, представляя, что творилось в умывальне и спальне магистра пару минут назад.