Чужая душа - потёмки
Шрифт:
От снотворного эфира тошнило, но я мужественно держалась, стараясь не двигаться и не открывать глаз. Когда меня подняли на руки, осторожно разомкнула одно веко, чтобы образовавшейся щёлочкой лицезреть окрестности. Неудобно, мало что видно, но хлопать ресницами нельзя — мигом упокоят.
Услышав голоса, мгновенно закрыла глаз.
Послушнику дали указания отвезти меня в предместье Номарэ и оставить под каким-нибудь деревцем, вроде как спящую. Значит, мои предположения верны, и мы не в городе. Ладно, постараюсь хоть вычислить расстояние,
Дали.
За окном стемнело, и мой приоткрытый глаз не привлекал внимания. Им я пересчитала каменные ступеньки, затем уткнулась в землю и, заработав косоглазие, — собственно в здание.
Запоминают характерные приметы, а за таковые сойдут столбы-змеи крыльца. Жаль, что нельзя голову задрать, этажи рассмотреть!
Потом снова погрузилась в кромешную темноту: послушник укладывал меня на заднее сиденье самохода. Оно оказалось мягким и пахло войлоком. А в самом самоходе воняло куревом.
Дальше мной не занимались вовсе, только с сиденья ничего не было видно. Так что с чистой совестью закрыла глаза и считала повороты, пыталась определить примерное время в пути, запоминала колдобины и прочие мелочи, способные хоть как-то помочь сориентироваться в пространстве. Затем вспомнила о звёздах и под покровом темноты сражалась с небосклоном незнакомого мира. Пришлось выбрать одну звезду, поярче, и плясать от неё.
Ход у самодвижущейся повозки оказался плавным, в ней и чай пить можно. И спать. Едва не разомлела от эфира и переживаний, но мужественно раз за разом отгоняла сон.
Наконец самоход остановился.
Бесчувственную меня подняли с сиденья и устроили в обнимку с деревом.
Выждав, пока по моим расчётам послушник вместе со своим драндулетом скроется из виду, распахнула глаза и вскочила на ноги.
Где я, понятия не имела, а искать неприятности на свою пятую точку не хотела: темнота друг не только молодёжи, но и тех, кто не в ладах с законом. Оставалось одно — прикорнуть где-то до утра, а потом вспомнить поговорку 'язык до райских кущ доведёт'. Преобразователь речи у меня не отобрали, значит, выберусь.
Пока рыскала в поисках сеновала или сарая, меня вторично за день поцеловала удачи.
Запорхал, слепя, перед глазами магический светлячок, а потом темноту прорезал радостный возглас:
— Осунта, мать твою, я её нашёл!
Магистр Лазавей! Марра и Оликес вместе взятые, как же я рада его видеть!
Наплевав на приличия, повисла у Лазавея на шее. Даже, кажется, поцеловала — честно, не помню. Если даже да, то ему понравилось, потому что недовольные ласково по спине не похлопывают и не обнимают.
— Тихо, тихо, Агния, всё позади….
Угу, а я реву. Чего, спрашивается? Вот ведь, треклятая женская логика!
Идиллическую картину: 'Студентка в объятиях преподавателя' нарушило появление магистра Тшольке. Что-то она необычно тиха — видимо, влетело. Хихикнула, представив распекаемую грозную боевую магичку. Всё-таки Лазавей у нас главный.
— Вижу, что от шока отошли, поэтому можете передвигаться без чужой шеи, — магистр тут же расставил всё по своим местам, то есть аккуратно, но твёрдо отстранил меня. — Я проверил: не ранены.
— Как? — невольно вырвался вопрос. Он же не осматривал…
— По незамкнутым потокам живительной силы. Именно за этим я вас и обнимал, Агния.
Готова была поклясться, что магистр довольно улыбается. Как же, развенчал романтические надежды. Не больно-то и хотелось и…
— А я вас обнимала, чтобы проверить, что не фантом.
— Агния Выжга, перестаньте дуться. Просто мало ли, что вы нафантазировали.
— Я реалистка.
И гордо так отвернулась, юркнув к магистру Тшольке. Та с душой и чувством собственного достоинства выбранила за то, что не подала условного знака, дала себя увезти. Обвинила в том, что они с Лазавеем чуть ли не весь резерв на меня истратили, весь Номарэ обшарили.
— Да ладно, — махнул рукой магистр, — главное, нашлась и живая. Переход я осуществить успел, а Юлианна неплохо целительной магией владеет. Восстановимся.
— Дважды досуха за три дня — не многовато ли? — не унималась Осунта.
— Я не в минусе, — отрезал Лазавей. — И это моё дело. Между прочим, именно из-за вас всё произошло. Агния не маг, а вы… Простите, Осунта, но вы идиотка.
Магистр задохнулась ответом, пробулькав что-то неразборчивое. Наконец разродилась колким замечанием по поводу спеси коллеги.
— Я вас посильнее как маг буду, — между прочим бросила она в сердцах.
— Значит, сами подтвердили мои слова, — спокойно ответил Лазавей. — Вы отличный боец, Осунта, но внимательнее нужно быть. А теперь давайте не будем пререкаться и в кои-то веки доберёмся до гостиницы.
— Поделиться энергией? — хмыкнула Осунта.
— Если сами умеете сквозь пространство ходить, то нет.
Магистр Тшольке не умела, поэтому встала вплотную к магистру Лазавею, сплела свои пальцы с его, выводя какие-то знаки. Установила зрительный контакт, а потом впилась в губы страстным поцелуем. Что-то не похоже на обмен энергией — отлипать от магистра Осунта не желала. Я досчитала до двадцати, когда она наконец отстранилась.
— Древним методом вовсе не обязательно было, — хмыкнул Лазавей. — Особенно на глазах у студентки. Поползут теперь слухи по Академии о нашем моральном облике…
Магистр Тшольке пожала плечами:
— Так быстрее и надёжнее всего. А моральный облик… Вы не женаты, а я не замужем.
Лазавей ничего не ответил, выразительно покосившись на меня. Ага, третий лишний, и так поняла. Только хочет ли магистр быть вторым, ещё не разобралась.
Магистр Лазавей велел нам с Осунтой встать рядом, максимально близко, скользнул к нам по воздуху, стелясь по нему, будто ткань на ветру. Раз — и пространство разорвало лёгкой вспышкой. Два — и, шагнув в провал, мы оказались перед гостиницей.