Чужая птица

Янсон Анна

— Вы совсем не знаете, с чем работал ваш муж в последнее время? Хотя бы название газеты или тему статьи? — уточнила Мария.

— Боюсь, нет. Но я могу дать вам номера телефонов его обычных заказчиков. — Ирса подошла к компьютеру, но тут сообразила, что включать-то нечего. — Бумажную записную книжку он, должно быть, забрал с собой, ее нет на месте.

— У вашего мужа есть ежедневник? — спросил Хартман, взглянув на маленькую синюю книжечку, которую Ирса взяла в руки.

Она рассеянно пролистала ее, пока не нашла нужную дату.

— Нет, никаких записей, никаких дел, которые он собирался делать на этой неделе. Почему полиция разыскивает его? Вы знаете что-то, чего я не знаю? — Выражение лица женщины резко изменилось. — Если с ним что-то случилось, вы обязаны рассказать, иначе это форменное

издевательство с вашей стороны.

— Мы не знаем, где находится ваш муж, — поторопилась заверить ее Мария, — но мы бы хотели связаться с ним, чтобы выяснить, знал ли он женщину по имени Сандра Хэгг.

— Знал? Почему в прошедшем времени? — Ирса переводила взгляд с одного инспектора на другого. Она походила на ребенка, который больно ударился и уже набрал воздуха, чтобы закричать.

— Потому что Сандра Хэгг мертва. Мы расследуем обстоятельства ее смерти. Ваш муж был знаком с Сандрой?

Сильно побледнев, Ирса опустилась на стул рядом с письменным столом.

— Да, у них были какие-то общие дела. Я знала, что они иногда встречаются. Муж странно себя вел: мог встать среди ночи и ходить из угла в угол по гостиной или вообще оставался на ночь спать на диванчике. Я беспокоилась, спросила, есть ли что-то между ним и Сандрой, но он решительно все отрицал. Господи, так она мертва! А Тобиас пропал…

— Не факт, что между этими двумя событиями есть прямая связь. — Мария осторожно положила руку на плечо расстроенной женщины. — Ваш муж мог куда-нибудь уехать, забыв сказать вам об этом?

Не в состоянии издать ни звука, Ирса замотала головой — убранные в хвост волосы подпрыгивали из стороны в сторону.

— Вы знаете, где муж обычно хранит паспорт?

Ирса кивнула и бесшумно поднялась со стула. Уже через минуту она вернулась из спальни, часто моргая, чтобы сдержать слезы. На ней лица не было.

— Паспорта нет, но он не говорил, что куда-то поедет. Если бы он собрался за границу, обязательно бы мне рассказал. — С этими словами Ирса разрыдалась. — Живешь вот так с кем-то бок о бок много лет и думаешь, что знаешь его как свои пять пальцев, а потом вот что происходит.

— Вам есть кому позвонить? Попросить приехать и побыть с вами? Вам сейчас нелегко.

— Сестре Тобиаса. Боже, но что могло произойти? Вы ведь не думаете… Нет, это невозможно! Тобиас никогда бы не причинил никому вреда. Он не так уж силен и вообще презирает силовые виды спорта и всяческие тренировки. Муж всегда шутил, что пот — это слезы мускулов.

— И что все это значит, как думаешь? — поинтересовался Хартман, когда они с Марией уже сидели в машине по дороге обратно в Висбю.

— Я сопоставила время и даты, отмеченные в ежедневнике Тобиаса, с записями в ежедневнике Сандры. Там, где у нее значится «Т», у него имеется «X». Что это — любовная интрижка или нечто другое? Может, конечно, он ходил к ней на массаж? На день ее убийства он тоже записан. Аж на двенадцать часов ночи — странное время для массажа, не находишь? — Мария опустила стекло, так что струя воздуха ударила в лицо. Погода выдалась чудесная!

Глава 27

Ирса Вестберг проводила белый «форд» взглядом, наблюдая, как он проезжает мимо соседских кленов и высокой зеленой изгороди по дороге на главную автомагистраль. Затем машина исчезла из виду. Собаки тесно прижались к хозяйке, инстинктивно почувствовав ее тревогу. Уткнувшись носом ей в колени и смотря на нее влажным взглядом, они пытались утешить ее. Ирса уткнулась лбом в черно-белый мех Рекса, не сдерживая слез, что струились по щекам. И ощутила теплоту и преданность, исходящую от пса, его молчаливое сочувствие, которого редко дождешься от людей. В подобной ситуации слова — всегда лишнее, они лишь отделяют и разъединяют нас, создают дистанцию и мешают чувству. Лишь безмолвное присутствие и тепло, излучаемое другим существом, приносит облегчение. Собаки ничего не ставят под сомнение, не оценивают, они просто находятся рядом.

Дурное предчувствие поселилось в ее душе еще в тот день, когда она уезжала в Скаген. То, как муж наспех поцеловал ее на прощание. То, как он беспрестанно смотрел на часы. Тобиас помог ей сложить картины в мини-вэн, после чего у нее еще осталось немного времени в запасе. Она всегда все делала заранее, а он обычно поддразнивал ее за это. Именно те полчаса, проведенные с ним вместе до отъезда, заставили ее всю дорогу возвращаться к ним в воспоминаниях и в который раз задуматься об их семейной жизни. Как только Тобиас сделал все, что от него ожидалось: отнес картины, небрежно поцеловал ее в щеку, мысленно уже весь в своих делах, — он тут же уселся перед компьютером, зашел в почту и принялся ждать. Ждать, когда она наконец уедет. Это было столь очевидно: ему не терпится, чтобы она поскорей отчалила. Ирса тогда стояла у окна и наблюдала за ним — за мужчиной ее жизни, ради которого она бросила родной дом в Каликсе, где осталась вся ее семья и друзья и где ее принимали такой, какая она есть. Конечно, они пообещали друг другу держать связь. «Увидимся!» — кричали ей вслед. Но одно дело бывать дома наездами раз в год, а другое — делить с родными и близкими ежедневные заботы и радости. Она была по уши влюблена, молода, полна ожиданий. Ей впервые встретился такой удивительный мужчина, ее впервые так сильно любили. Еще никогда она не чувствовала себя такой уверенной и цельной. Выбор дался легко. Трудности пришли позже. Оказалось, Тобиас не хочет иметь детей, и ничто не может его поколебать в этом решении.

Ирса взглянула на собственное отражение в зеркале в прихожей и погладила плоский живот. Скоро будет совсем поздно — в этом году ей исполнится сорок лет. Отказавшись от детей ради мужа, она пошла на самый большой в своей жизни компромисс. Поначалу Ирса еще надеялась, что Тобиас передумает. Считала, он просто должен созреть. Была уверена, он тоже захочет детей, когда они появятся у друзей и соседей. Почему ты не желаешь иметь от меня ребенка? Как ты можешь отказать мне в том, чего я жажду больше всего? Разве ты не понимаешь, насколько это важно для меня? Отвечай же! Мне необходимо знать, в чем причина. Он говорил что-то об ответственности и нежелании брать ее на себя, но Ирсу такое объяснение не устроило. Правда заключалась в ином. Постепенно из небольших деталей — угрюмое молчание в ответ на вопрос о его матери, отсутствие семейных фотографий, — в ее сознании сложилась полная картина. Прошлое догоняет нас, жизнь родителей неизменно накладывает отпечаток на нашу собственную.

Сам Тобиас не смог сформулировать причину, пока Ирса не высказала все без обиняков. Его мать умерла при родах. Отец Тобиаса так и не оправился от пережитой трагедии. И все детство сына поглотила бездонная пропасть молчания. Тебе стоит обратиться к психотерапевту. Ты ни в чем не виноват! Ты не имеешь права поступать так со мной лишь из-за того, что на тебя давит страх. Слышишь меня, Тобиас? В ту секунду ей показалось, что все еще возможно, что настал поворотный момент. Жалюзи отбрасывали полосатую тень на бледное лицо мужа. Он открыл было рот, но так и не сказал ничего в ответ. Он просто взял и ушел, оставив ее одну. Как только входная дверь захлопнулась за его спиной, Ирса принялась ждать, сначала обозленная, потом встревоженная, пока он вернется домой. Много часов спустя он пришел, и она не осмелилась снова поднять эту тему. Ни тогда, ни позже. До сих пор помнит она слова, сказанные им в тот день: «Если ребенок так важен для тебя, поищи для него другого отца. Я не держу тебя — иди на все четыре стороны. Не хочу лишать тебя счастья — ты свободна выбирать. Только брось весь этот психологический бред и не смей больше копаться в моем детстве. Тебя оно не касается, тем более что ты заблуждаешься». Он ни разу не прикоснулся к ней, а когда она сама попыталась уткнуться ему в плечо, ища утешения, оттолкнул, давая понять: он говорит всерьез. Серьезность его решения так и застыла на многие годы в настороженном взгляде, которым он следил за ней, когда Ирса с тоской наблюдала за детьми, резвящимися у воды, или когда она с навернувшимися на глаза слезами отворачивалась, едва завидев на улице беременную женщину. «Если это так важно для тебя, ты вольна уйти. Только не обвиняй меня в собственном несчастье, Ирса». И где он теперь? Тетушка Эдла из соседнего дома забрала все газеты из их почтового ящика, когда он переполнился. «Чтобы не было видно, что дома никого нет, — не надо искушать воришек», — объяснила она. Нет, она не видела Тобиаса всю неделю и машину его тоже.