Чужая птица
Шрифт:
Радио говорило уже давно, но никто из коллег не обращал на него внимания. В студии находились министр здравоохранения от правящей партии и представитель оппозиции. Обсуждалось, каким образом правительство собирается покрыть огромные расходы на закупку антивирусных препаратов. Партия оппозиции агитировала за увеличение различных социальных взносов: надо собирать больше денег с родителей школьников, пациентов поликлиник и отделений неотложной помощи. Также предлагалось сократить льготы на закупку медицинских средств и повысить стоимость пребывания в домах престарелых. Другими словами, не пощадить ни одной священной коровы. Правительство, в свою очередь, планировало повысить ставки подоходного налога и оптимизировать прогрессивную шкалу,
— Птичий грипп, птичий грипп! Мозги у них птичьи! Почему страна оказалась не готова? Как они такое допустили? — яростно звенел голос Хартмана.
Мария еще ни разу не видела коллегу таким рассерженным.
— Вирус ведь не грянул как гром средь ясного неба. О нем уже несколько лет предупреждали. Мы платим налоги, чтобы эти люди работали и принимали разумные решения. Их зарплата составляет кругленькую сумму, а толку от них ноль. Никакой компетенции, никакой ответственности. Что мешает им составить список, установив, кто и в каком порядке должен пройти вакцинацию? Жизни людей поставлены на карту!
— Ночью мне не спалось, и я принялась листать один медицинский журнал, где наткнулась на статью Тобиаса Вестберга. Оказывается, последние несколько лет он продвигал идею, чтобы Швеция в сотрудничестве с другими скандинавскими странами начала самостоятельное производство вакцины от гриппа. Экономической выгоды это бы не принесло, но деньги — не самое важное. В данном случае огромную роль играет готовность страны к экстремальной ситуации. Ведь в случае пандемии требуется куда больше вакцины, чем во время обычной эпидемии. Если запустить проект по производству антивирусных препаратов сейчас, то лет через пять у Швеции будет своя собственная вакцина.
— Я тоже что-то такое читал. Вроде бы при попытке получить вакцину от птичьего гриппа возникли какие-то проблемы.
— Да, в статье он об этом упоминает. Обычно противогриппозная вакцина выращивается на оплодотворенных куриных яйцах, но данный штамм уничтожает яйцо, и вирус не может дальше развиваться. Необходимо применить другую технологию, но соответствующих знаний у нас нет. Кроме того, вирус постоянно мутирует, как и обычный вирус гриппа — вот почему каждый год приходится изготавливать вакцину заново. Вестберг объездил фабрики по производству вакцины, расположенные по всему миру. В Европе такие фабрики есть в Великобритании, Франции, Германии, Италии, Швейцарии и совсем новое производство в Белоруссии. Кстати, вчера я обсуждала с Юнатаном Эриксоном, откуда вирус мог взяться на Готланде. Оказывается, все началось с голубя, прилетевшего на голубятню к Рубену Нильсону. Голубь, оказывается, был из Белоруссии, как и наш торговец картинами. Сергей Быков, ты говорил, работал в научной лаборатории. Нужно выяснить, не был ли он сам заражен. Может, это он привез голубя с собой? Мысль, конечно, безумная, но вдруг все так и было: ему заплатили, чтобы он привез зараженного голубя на остров? У компании, скажем, остался целый склад нереализованной вакцины, а у нее, полагаю, есть определенный срок годности. Вот они и решили устроить пандемию, чтобы вернуть себе деньги.
— Черт побери! Надеюсь, судмедэксперты проводили вскрытие в полном защитном обмундировании. Позвоню им, как только приедем в управление. Нам не пришло в голову спросить их, была ли жертва заражена. Хотя версия твоя бредовая. Впрочем, мы тут все скоро станем параноиками. Но не мог же мир докатиться до того, чтобы кто-то взял и заразил массу народа смертельной болезнью, и все ради наживы.
— Уверен? — спросила Мария немного обиженным тоном, но Хартман уже сменил тему.
— Тобиас Вестберг так и не появился. Интересно узнать, почему он скрывается.
— Вообще-то за деньги убивают, — напомнила Мария.
Ее задело, что коллега решительно отмел ее предположение. А вдруг голубя и вправду подбросили нечистые на руку бизнесмены?
Мария Верн собиралась спуститься на первый этаж, чтобы забрать ожидавшего в холле Рейне Хаммара на допрос, но тут зазвонил телефон.
— Мне кажется, это важно, — сказала дежурная на коммутаторе. — Звонят по поводу взлома в клинике «Вигорис», того самого, о котором они не стали сообщать в полицию. Звонящая отказывается назвать свое имя. Поговорите с ней?
— Да, переключи меня прямо сейчас, — попросила Мария.
И через пару секунд услышала в трубке тихий голос с отчетливым готландским выговором:
— Я бы хотела сохранить анонимность. В противном случае я не стану сообщать вам то, что знаю.
— Как пожелаете. Я вас слушаю.
— Я убираюсь в клинике «Вигорис». На работу выхожу с десяти вечера, чтобы днем не путаться у персонала под ногами. Руководство не против — лишь бы чисто было. Так вот, во вторник поздно вечером я заметила, что окно в приемном покое разбито — кто-то забрался в клинику. А потом вдруг послышался шум из процедурной, где обычно проводят вакцинацию. Зайти туда я не решилась, спряталась в кладовке и подсматривала в щелочку. В процедурной хлопнула дверца холодильника — знаете, такой чмокающий звук, а потом оттуда выскользнула Сандра Хэгг. Я видела ее всего мгновение. В руках у нее был белый пакет. Она подбежала к окну и вылезла наружу, хотя у нее, конечно, есть карточка, которая открывает дверь. Сообщать охранникам я не стала, все-таки это Сандра, а не кто-то чужой. Подумала, может, она просто забыла код.
— Сандра была одна или с кем-то еще?
— Нет, больше я никого не видела. Но сразу после этого появился Ленни, это бывший Сандры. У него как раз начался обход. Я всегда жду его, чтобы вместе попить чаю. В общем, я все ему рассказала. Сандра ведь не первый раз попадает в такую историю. Они с Ленни так и познакомились, когда она не могла выйти из лаборатории, а он пришел ей на выручку — очень романтично!
— Как Ленни воспринял ваш рассказ?
— Он пришел уже весь вымотанный и сильно раздраженный. Финн Ульсон, начальник охраны, снова вывел его из себя. Наверное, опять придрался к чему-нибудь. Знаете, один раз Финн нарочно оставил окно открытым в лаборатории, чтобы проверить, насколько Ленни внимателен. А тот не заметил открытого окна, и Финн нажаловался Виктории. Сами понимаете, как Ленни досталось. Чуть работу не потерял, а Финн стоял за спиной у шефини и скалил зубы, пока она отчитывала Ленни. Такое, конечно, не забывается. Они даже в одном спортзале одновременно находиться не могут — сразу начинают соревноваться и на следующий день ходят еле живые. А однажды они вообще подрались. Началось все в шутку, но потом они сцепились всерьез, и Рейне пришлось их разнимать.
— Понятно. Но что все-таки Ленни сказал насчет Сандры? — еще раз спросила Мария.
— Ленни жутко разозлился. Решил, что я возвожу на Сандру напраслину. Поэтому я отвела его в приемный покой и показала разбитое окно. «Вот, сам посмотри!» Тут-то он и притих, а потом ухватил меня за халат и, прижав к стенке, прошипел: «Держи рот на замке, поняла? Я сам поговорю с Викторией. И Финну тоже ни слова!»
— Вы не знаете, он действительно сообщил об инциденте Виктории Хаммар? Вероятно, ему было трудно пойти и заложить Сандру, пусть между ними давно все кончено.
— Точно не знаю: я больше о той истории ничего не слышала. Наверняка сообщил. Куда ему было деться, окно-то разбито? На следующее утро пришел стекольщик, чтобы вставить новое. Шила в мешке не утаишь. Когда с Сандрой приключилось несчастье, я долго думала, не стоит ли мне рассказать все полицейским. Не знаю, правильно ли я поступила, но мы ведь договорились сохранить анонимность, верно?
— Вы правильно поступили, — ответила Мария, ничего не обещая. Кто из уборщиц дежурил в клинике «Вигорис» в ту ночь, определить будет несложно. — Если еще что-нибудь вспомните, обязательно позвоните. Ваш рассказ очень важен для расследования.