Чужая в чужом море
Шрифт:
— Это просто! Мы этим поделимся с вами. По–братски. А вы их уроете своей бомбой. Как показывали по TV… Бух! – африканка вскочила и исполнила выразительную пантомиму, показывая вспышку и взлетающее в небо облако ядерного гриба.
— Вот! – сказал Уфти, подняв вверх указательный палец, — Без профессиональных солдат никак не обойтись. Нужна или своя армия, или арендованная по–братски у соседей.
— Боже! – воскликнула Жанна, — Чему вы ее учите!
— А чему мы должны их учить? – послышался спокойный уверенный голос Рона.
Он
— Так чему мы должны их учить? – повторил он, — Тому, что бог библии велел делиться с юро, а бог корана велел делиться с арабами? Это они уже проходили. Им это обошлось в 80 миллионов жизней. Вдвое больше, чем живет во всей Канаде.
— Послушайте, Рон, моя страна никогда не участвовала в работорговле, и не захватывала колоний в Африке!
— Извини, Жанна, — смущенно сказал он, — Я это просто для примера по цифрам.
— Одичали мы тут, вот что, — проворчал Уфти.
— Это потому, что вы много обсуждаете политику, — авторитетно заявил Дузу, — А от нее сплошное дерьмо. Вот я сварил хороший ройбос, а никто не пьет. Почему? Потому, что обсуждают дерьмовую политику. Даже кружки не помыли. Мне обидно.
— Извини, Дузу, — настоящий папуас дружески хлопнул танзанийца по плечу, встал, сгреб алюминиевые кружки в охапку и побежал к озеру.
— Эй! – крикнул тот, — А ты будешь играть на своей смешной гитаре?
— Да! – откликнулся Уфти, — Если вас еще не задолбали мои песни!
Мзини захлопала в ладоши, нырнула в кабину самолета, и через миг появилась оттуда, держа в руке миниатюрную четырехструнную гитару.
— Это – укулеле, — сообщила она Жанне, — Уфти говорит, что ее придумали в Папуа, а в интернете написано, что на Гавайях. Как теперь проверить? Давно было.
…
После первой кружки красного душистого ройбоса, настоящий папуас тщательно вытер руки, взял укулеле, медленно провел пальцами по струнам и сообщил:
— Для начала – баллада про трех жирафов, влюбленных в одну прекрасную зебру. Типа, доисторическая африканская легенда в моей любительской обработке.
Репертуар Уфти был довольно разнообразен по жанрам и ритмам, но все сюжеты, как один, крутились вокруг основного инстинкта… Точнее, даже не крутились – они были прямолинейны, как луч света в межгалактическом вакууме. Юмор в них был такой же прямолинейный – но получалось действительно весело. Отсмеявшись над десятой по счету балладой, Жанна покрутила головой, чтобы прийти в себя и спросила:
— Почему мне казалось, что солдаты обычно поют про войну?
— От штампов из плохой прессы, — предположил Рон, — В некоторых толстых газетах
— Жесткая эротика, — объявил Уфти, — Про ковбоя, его лошадь, и сигарету с марихуаной.
— О, боже! — воскликнула канадка, — До этого, значит, была мягкая?
….
Часа через два, Дузу глянул на солнце, уже клонящееся к закату, и покачал головой.
— Жанна, нам бы пора в отель ехать. В темноте на дорогах нехорошо. Не безопасно.
— Он верно говорит, — согласилась Мзини, и добавила, — А у нас в Мпулу можно ездить хоть ночью. Народная милиция. Безопасно.
Она выразительно похлопала ладонью по рукоятке пистолет–пулемета. В этот момент Жанна обратила внимание на эмблему, украшавшую левый рукав и правый нагрудный карман комбинезона девушки. Синий круг, желтое солнышко, а на его фоне – зеленый росток и черный силуэт точно такого же пистолет–пулемета, как у нее на ремне.
— Герб моей страны, — с гордостью пояснила та.
— Зеленый росток – это здорово, — сказала Жанна, — но зачем рисовать на гербе оружие? Герб – это символ будущего. Ты рисуешь на нем такое будущее, какое ты хочешь. Ты хочешь, чтобы твои дети и твои внуки тоже воевали? Разве война – это хорошо?
— Война – это херово, — уверенно сказала Мзини, — Но если мы не будем защищать свою еду, то нам будет нечего жрать, как до революции. Нечего жрать — это хуже, чем война. Пусть все про это помнят. Пусть на гербе будет оружие.
…
=======================================
29 – ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ.
Дата/Время: 3 сентября 22 года Хартии.
Место: Меганезия, округ Туамоту. Элаусестере.
Столовая–клуб на атолле Тепи.
=======================================
Жанна покрутила головой, отгоняя нахлынувшие яркие воспоминания.
— Да, мир и правда тесен… А что во–вторых? Я имею в виду, ты сказала «во–первых», значит, видимо, есть и еще какая–то причина, по которой доктора Карпини в западной прессе называют неофашистом?
Сю Гаэтано согласно кивнула.
— Во–вторых, это из–за «Дела биоэтиков». Док Карпини добился акта Верховного суда Меганезии, запрещающего любую пропаганду международных конвенций по биоэтике. По итогам этого процесса, несколько тысяч активистов биоэтических организаций были лишены политических прав и депортированы, а кто–то угодил на каторгу или к стенке.
— Ничего себе… — поразилась Жанна, — Это как?
— А так, — вмешалась Бимини, — что за международную биоэтику полагается ВМГС.