Чужая в чужом море
Шрифт:
— По–моему, — мрачно заметил Микеле, глядя на экран, — Эта программа написана на более простом языке. Универсальном, к сожалению…
Оператор добрался–таки до центра города. Тут все было понятно даже непрофессионалу. Прямо на улице, в укрытиях из штабелей мешков с песком, стояло несколько минометов. Расчеты из двух человек вели непрерывный огонь по чему–то, скрытому в густом дыму. Чуть вперед выдвинулись три бронемашины с шестиствольными пулеметами на турелях. Когда из дыма раздавались редкие выстрелы, они отвечали очередями, видимо – наугад. Под одной из стен небрежно были сложены трупы в желто–зеленой униформе,
— Инструкторам – зачет, — лаконично прокомментировала Чубби.
— Городу – пиздец, — так же лаконично добавил Микеле, — Родная, ты не могла бы дать популярный комментарий, расчитаный на совсем простого фермера?
— Ну, если для совсем простого фермера… — Чубби поправила воображаемый галстук на воображаемой рубашке, — Тогда так: сегодня, в 7 утра по средне–африканскому времени, чаша терпения переполнилась, и волна справедливого народного гнева смела кровавую тиранию генерала Ватото, чтобы под знаменем свободы и реальной демократии…
— Это не для простого фермера, а для клинического идиота, — перебил Микеле.
— Ой, извини милый, я перепутала настройки.
Она развязала и бросила в угол воображаемый галстук, расстегнула верхние пуговицы на воображаемой рубашке, сбросила сандалии, встала на кончики пальцев ног, потянулась и несколькими энергичными движениями привела аккуратную короткую стрижку к форме, напоминающей наскоро сляпанное из прутиков и травинок птичье гнездо.
— Уже другое дело, — поощрил он.
— Дубль два, — объявила Чубби, — Наши славные ребята, под талантливым, хотя несколько сумбурным, руководством дока Линкса, наработали достаточный на первое время объем посадочного материала триффидов. В связи с этим, операция «Народный Гнев» была резко переключена из «OFF» в «ON». Технически, это выглядело так: сухогруз «Hajang» класса «река–море» в течение позапрошлой ночи поднялся из Мозамбикского пролива по реке Зомба до озера Ниаса, за день прошел до северной оконечности этого озера, после заката высадил в Северном Малави мотопехотный десант численностью два батальона, за ночь произвел марш по спорной конго–самбайской территории, прошел через уничтоженный внезапным бомбовым ударом блок–пост на демаркационной линии Самбая–Мпулу…
— Минутку, — перебил Микеле, — а удар–то откуда произошел?
— Предположительно – со штурмовика катангайских федералистов. Они контролируют территории севернее Мпулу и Самбаи, и южнее бассейна Лоулаба в восточном Конго.
— Бывает, — задумчиво сказал он, — И что дальше?
— Дальше подпольщики ARM в 6:00 провели в Кумбва серию мощных взрывов, которыми были уничтожены основные казармы правительственной армии и жандармерии, склады оружия и боеприпасов, парк боевой техники, телефонные и электропередающие линии, ретрансляторы сотовой связи, склады горючего и здание генерального штаба.
— Гм… Чем–то мне это напоминает Алюминиевую революцию.
— Да, некоторое сходство есть, — смущенно призналась Чубби, — сценарии вооруженных восстаний довольно часто повторяются. В 7:00 батальоны народной мотопехоты ARM…
— Те, которые приплыли из Мозамбикского пролива? – уточнил он, рассматривая экран, на котором все так же отображалась задымленная улица в центре мпулуанской столицы.
— Да именно они… Вступили в Кумбва, подавив с ходу неорганизованное сопротивление правительственных войск генерала Ватото, и взяли в кольцо центральную площадь, где расположены президентский дворец и казармы национальной гвардии… — Чубби глянула на экран и поправила сама себя, — .. Где они были расположены. Судя по тому, что сейчас видно (дым, конечно, мешает) обстрел 100–фунтовыми реактивными снарядами оказался достаточно эффективен, так что сейчас там расположен, в основном, щебень.
Кадр сменился. Теперь на экране был диктор, излагающий что–то на фоне карты региона, украшенной цветными кружочками и стрелочками.
— Можешь его не слушать, я тебе лучше расскажу, — продолжала капитан Хок, — В Мпулу есть два крупных населенных пункта: Кумбва и Мпондо, лежащие на т.н. Английском шоссе, которое идет с востока на запад, и является единственной приличной дорогой в стране. Стратегическая магистраль. Сейчас ее захватил корпус фермерского ополчения под командованием прогрессивного полковника Нгакве.
— Прогрессивного? – переспросил Микеле, — Это в каком смысле?
— В том смысле, что это наш человек, — пояснила она, — И еще, он не такой отморозок, как альтернативные фигуранты… Вот, его как раз показывают.
— Нормальная горилла… Ты с ним лично знакома?
— Да. Мы с ним очень мило пили кофе. Он даже чуть–чуть флиртовал со мной. Скорее из вежливости, чем ради результата. Нгакве — толковый парень, а то бы его давно убили.
— Естественный отбор, — проворчал Микеле, — А эта молодежная банда, перед которой он выступает, надо полагать, и есть ополчение? Кстати, предметы, которые у них в руках, кажутся мне очень знакомыми.
— Это пистолет–пулемет «Spagi», я тебе его показывала.
— Я об этом и говорю. Ты его даже разбирала и собирала у меня на глазах. Это выглядело очень эротично… А что будет дальше со всей этой революционной чехардой?
— Ремилитаризация, агротехнизация и модернизация, — лаконично ответила Чубби.
— Хм… А можно в более понятном изложении, для фермеров?
— Ну, если вкратце, то надо нейтрализовать все посторонние армии, посадить плантации триффидов и аналогичных полезных зверей, и построить основу для горно–инженерных разработок. Энергетика, инфраструктура, полицейский порядок, обучение персонала…
— Только и всего? – иронично спросил он.
— Работы много, — согласилась капитан Хок, — Но у нас на это есть целый год.
— Целый год? Замечательно! Может быть, лучше к завтрашнему утру. Чего тянуть?
— Это – Экваториальная Африка, милый, — напомнила она, — Там все решает еда и оружие. Если у нас есть и то и другое, а оно у нас есть…
— …То мы имеем банду сытых и хорошо вооруженных отморозков, — договорил Микеле.
— Зря ты так. Мпулуанцы — хорошие ребята. Такие же, как мы.