Чужая война

Смольский Вадим

— Вы ничего не добьётесь, Кейл, по той простой причине, что сами не понимаете своего счастья, — уверенно заявил я.

— Счастья?! Вы называете это… — Ресс перешёл на крик, — ЭТО СЧАСТЬЕ?! Какое может быть счастье в том, что тысячи страдают ради забавы? Бесконечный цикл насилия, которое порождает лишь насилие!

Кроме этого я краем глаза поймал вопросительный взгляд от Ноа, которая пока молча наблюдала за нашей дискуссией. Пришлось объяснять:

— Пролив кровь однажды, вы не остановите насилие, а лишь переведёте его на качественно новый уровень. Вместо Игр этот мир

будут сотрясать настоящие войны, гибнуть в которых будут совсем не понарошку, — сказав это, я кивнул вниз, туда, где ещё час назад шло сражение. — Впрочем, похоже, вы недооценили тех, кого собирались убить. Они, может, ничего и не понимают, но интуитивно выбор сделали верный.

Там множество солдат двух армий, разом позабывших про все различия, дрязги и ссоры, уже начинали банально напиваться. С их точки зрения Игры закончились, начались два года мира и процветания. Оружие стало ненужным, а знаки различия лишь подчёркивали былые заслуги.

Невзирая на явную угрозу от Ноа, которая мгновенно схватилась за меч, стоило ему направиться в мою сторону, Кейл подошёл к парапету и изумлённо глянул вниз.

— Похоже, вы рано решили отдать себя на суд истории, — со злым сарказмом заметил я. — Люди внизу вряд ли положительно оценят ваше стремление их убить.

Мне наивно казалось, что это конец, и мой противник, глядя на свою неудачу сломается, однако Кейл, оказавшийся куда крепче морально, решил иначе. Одним движением Ресс подскочил ко мне и с размаху заехал кулаком по лицу. Это было настолько неожиданно и резко, что ни Ноа, ни тем более мне не удалось среагировать.

Повинуясь запоздавшему инстинкту, я попытался отскочить назад, однако не рассчитал, что там лишь пустота, огороженная весьма условным каменным парапетом. Видя, что у меня проблемы равновесия и явно на это рассчитывая, Ресс нанёс следующий удар, попросту скинув с башни.

Лишь в последнюю секунду мне удалось ухватиться за небольшой каменный выступ на самом краю площадки, да и то одной рукой, для второй не осталось места. О том, чтобы из такого положения подняться, и речи не шло, хорошо бы не упасть окончательно. И судя по боли в руке, до этого оставалось совсем немного.

— Мне не нужна кровь! Хватит и двух «героев», которые трагически погибнут, сражаясь до последнего! — крикнул Кейл в отчаянии, переключая внимание на Ноа. — Саум доделает остальное!

«А вот теперь он вспомнил, что перед ним артефакт, исполняющий желания», — с неудовольствием отметил я, надеясь на то, что до этого не дойдёт. — «Если с помощью Саума можно загадать всякое изобилие, то, скорее всего, можно попросить и обратное».

Кроме как думать и покрепче цепляться из последних сил, мне ничего и не оставалось — парапет скрывал от меня происходящее на площадке. Оттуда некоторое время было слышно лишь напряжённую возню, а затем неожиданно взвизгнул металл и раздался очень неприятный режущий звук.

Возле края башни снова показался Ресс. Он посмотрел на меня своими удивительными глазами, но пустыми и мёртвыми в этот раз, из последних сил перевалился через ограждение и полетел вниз. В спине у Кейла торчал, загнанный туда практически по самую рукоять, меч Ноа.

Я

зачарованно смотрел на то, как падало его тело. Как бы странно ни звучало после всего пережитого, но это была первая смерть, которую мне довелось увидеть воочию. Это до того меня потрясло и выбило из колеи, что я даже не заметил Ноа, ошарашенную ничуть не меньше, которая перекинулась через парапет, словно силилась что-то достать. Или вернее кого-то.

Сообразил, что происходит, я очень вовремя: Кейтлетт как раз, кажется, собиралась заехать мне по лицу, что, учитывая моё шаткое положение, могло закончиться весьма фатально.

— …то время, Рор! — долетел до меня обрывок её фразы, сказанный одновременно с отчаянием и злобой.

Удивлённо моргая, глядя в её серые, такие живые и красивые глаза, я наконец сообразил, чего она от меня хотела, и помог себя спасти.

***

Когда всё закончилось, мы молча сели, прижавшись к парапету спинами, тяжело дыша. Ноа, заметив на своей левой руке кровь Ресса, вздрогнула и всем телом прижалась ко мне.

— Зачем, зачем он это сделал? — спросила она испуганно.

Кейтлетт смотрела на свою окровавленную руку с выражением искреннего, практически религиозного ужаса на лице. В это мгновение она нисколько не напоминала командующую, славящуюся своим ледяным нравом и такой же выдержкой.

— Мы не оставили ему выбора, — зачем-то пустился в размышления я, хотя следовало промолчать. — Это был его единственный шанс на победу. Он поступил так же, как мы до этого — был верен своим убеждениям до конца.

Ноа ничего не ответила, продолжая зачарованно глядеть на кровь. Через некоторое время, будто это как-то могло всё исправить, она оторвала от одежды кусок ткани и обмотала им руку. Я же, отключив мозг, просто сидел и смотрел на светящийся кристалл перед собой. Последнее, что мне сейчас было нужно — это думать над произошедшим.

Так мы и сидели, прижавшись друг к другу, потеряв счёт времени. Может, пять минут, а может, и пять часов. Нам удалось спасти мир, но не похоже, чтобы мы спасли сами себя. Это убийство, вынужденное или нет, запомнится нам обоим навсегда.

— Твоё предложение по поводу гор ещё в силе? — первой нарушила покой и мерное гудение Саума Ноа.

— Да.

— Тогда собираем вещи и в путь. Куда угодно, только… — Кейтлетт осеклась, заметив пятно крови на полу.

— Как можно дальше отсюда, — проследив за её взглядом и тоже вздрогнув, закончил за неё я.

Уставшие и разбитые, мы медленно, помогая друг другу и ничуть не смущаясь того, что идём фактически в обнимку, побрели вниз по лестнице.

Наверху остался кристалл, к которому, опасаясь осквернить его кровью, никто из нас так и не осмелился прикоснуться. Я знал, что могу с его помощью вернуться на Землю, но сразу выбросил эту мысль из головы. Бросить здесь Ноа, оставив её с Рором, который ещё неизвестно как отреагирует на произошедшее? Самому сбежать от своих ошибок?

Нет, моя судьба была здесь — это я подсознательно знал с самого начала. Просто теперь между моей старой жизнью и новой пролегла кровавая черта, которую мне никогда уже не удастся пересечь.