Чужая война
Шрифт:
— Капитан Ноктим и остальные нашлись. Они в лесу. И не одни.
— Неужели браконьеров поймали?
— Лучше! — улыбка Леона стала акульей. — Лоя Шинки и несколько рот «лунных». Они собирались устроить нам засаду и…
— Помешать заготовить лес. — Для меня мозаика происходящего окончательно сложилась воедино. — Неплохо придумали. И на чём же они попались?
— На глупости, — развёл руками, словно и не ожидал иного, граф. — Капитан Ноктим вышел к ним ближе к ночи, когда они сняли посты и отправились
— Что, даже битвы не было? — удивился я.
Конечно, о военном искусстве «лунных» у меня сложилось в целом превратное представление, но чтобы они настолько отвратительно себя показывали…
— Сдались в полном составе, — доложил Леон. — Сейчас их ведут сюда. Лой Шинку настаивает на личной аудиенции.
— Да? Это ещё зачем?
— Хочет сдаться в плен лично вам, — объяснил граф. — Послушайте, я немного знаю, что это за человек. Начав говорить о нём плохо — очень трудно остановиться.
Мне понравилось это высказывание. Оно очень много говорило про Шинку и лишь немногим меньше про графа Сайраса.
— Не оказывайте ему такой чести, он…
— Так вы говорите, пленных ведут сюда — в лагерь? — перебил я Леона, на что тот кивнул. — Зачем?
— Как это зачем? Они же сдались!
— А-а-а, — я понимающе кивнул и, выглянув из палатки, подозвал одного из караульных и сказал ему: — отправляйтесь к капитану Эльту. Передайте ему, что его бригаде необходимо построиться за лагерем, лицом в сторону леса. Также пускай возьмёт с собой пару трофейных пушек и зарядит их картечью.
У солдата, конечно же, никаких нареканий не возникло — на то он и солдат — а вот у графа Сайраса — сколько угодно:
— Что вы собрались делать?
— Организовывать торжественную встречу. Ну, знаете, с ружейными залпами и фланкирующим огнём артиллерии.
К моему удивлению, вместо того чтобы прийти в полное негодование, Леон безмолвно открыл, а затем закрыл рот. Похоже, в нём боролось какое-то противоречие, что мне было только на руку.
— Личные счёты с Шинку, а, граф? — постарался угадать я. — Кентенберг, верно?
— Да, — мрачно подтвердил Леон. — Этот человек участвовал в тамошних махинациях два года назад. Покупал и продавал жизни своих подчинённых, победы и боевую славу. И всё же поступать с ним так…
— С ним, если я правильно понял, надо поступить многократно строже, — вмешался я. — Он ведь так и не понёс наказания за свои «достижения», верно?
— Судя по тому, что он на Играх — не понёс.
— В таком случае оставляю правосудие в ваших руках. Мой вам совет: найдите моток верёвки, пару дюжих солдат и сук покрепче. Шинку весь ваш. Можете ступать.
Судя по взгляду графа — для него это было очень радикальным решением. Однако соблазн мести оказался превыше личных убеждений. Ничего не сказав, Леон удалился.
Я же, немного покрутившись
«Битва», хотя это слово оскорбляло любое другое вооружённое столкновение, длилась едва ли минут десять. Фактически всё закончилось после первого же залпа, затем было унылое, методичное добивание, за которым я наблюдал со стороны.
— Интересные вы, командующий, принимаете решения в последнее время, — сказал, подходя ближе, Лой Ноктим.
По его лицу сложно было сказать, но мне показалось, что старый капитан не очень одобрял всё это побоище. Так его солдаты вообще в нём не участвовали.
— Просто не хочу возиться с пленными, — на это Ноктим только плечами пожал, не желая вступать в дискуссию. — Трофеи?
— Весь их обоз. Пушки, припасы, порох.
— Учитывая, что предстоит осада, это нам не повредит. Вы проделали хорошую работу, капитан.
— Рад стараться. Разрешите идти?
Я махнул рукой, показывая, что не задерживаю его. Когда Ноктим удалился, оставив меня в некоем подобии одиночества, рядом, прямо из пустоты, раздался ехидный голос:
— Надеюсь, ты доволен собой. Бессмысленная жестокость ради бессмысленной жестокости. Кровь ради крови.
— Да, а ещё черепа для трона черепов, — я старался говорить как можно тише. — Мы на войне, если кто-то это забыл. Это, знаешь ли, плохое время для сюсюканья и милосердия.
— Странно. А мне почему-то казалась, что мы на неких «Играх», где люди проявляют свои лучшие качества.
— Особенно их проявил Шинку, если я правильно понял Леона.
— У каждого своё понимание лучше, уж не тебе ли знать, а? Подумай над этим.
Думать мне не хотелось. Только спать.
— Как спалось?
Голос наваждения резал слух, а её лицо, появившееся у меня впритык перед глазами, стоило мне их открыть, откровенно наводило жути. Я надеялся, что хороший крепкий сон устранит эту «неприятность», однако что-то пошло не так. Провалявшись четыре часа кряду, ворочаясь с бока на бок, я так и не смог толком уснуть, а те немногие отрывки сна на ситуацию никак не повлияли.
— Исчезни с глаз моих.
— Как скажешь.
Ноа и вправду исчезла, но только лишь затем, чтобы её голос раздался у меня над ухом, так, словно она стояла у меня за спиной. Учитывая, что я лежал на спине, создавалось ощущение, словно со мной разговаривала подушка.
— Так лучше? Хочешь я буду шепта-а-ать, растя-ягивая сло-ова? — едко поинтересовалось наваждение.
— Нет, верни всё в зад.
Словно она всё время там и сидела, Ноа демонстративно убрала с края кровати невидимый волосок, ехидно помахав мне ручкой.