Чужая — я
Шрифт:
Это было только вчера? Я пожимаю плечами.
— Серьезно? Шалта-а-ай, — тянет он насмешливо и сгребает меня в объятия.
Глава 12
Включается будильник, и я отнимаю руку, которой зажимала глаза. Флэшбеки с участием Норта Фейрстаха мучили меня всю ночь. Даже настойчивее, нежели мысли о человеке, пытавшемся меня убить. Будто плотину прорвало, ей богу. Моя память услужливо подсовывала сцену за сценой, насмешливо убирая остатки тумана, скрывавшего от меня эту часть прошлого.
Надо разобраться с тем, как быть с ним дальше. В конце концов, разговаривать, не переставая заниматься сексом, не выйдет. Но единственный откровенный разговор у нас случился во время занятий сексом. Бред какой-то. Раньше я думала, что так не бывает.
Тиффани: Когда я смогу забрать свои вещи?
Ворчун: Когда договоришься, как и с чьей помощью их вывезешь.
У меня отвисает челюсть. Серьезно? Вот и разобралась. Теперь мы, значит, так общаемся? И это сразу после, как он занимался со мной такими вещами, за которые движение #MeToo ему кишки бы выпустило? Я закрываю глаза, успокаиваясь. Считаю до десяти.
Тиффани: Ноутбук мне нужен сегодня. С остальным позже.
Ворчун: Ок. Сразу после учебы.
С трудом подавив желание бросить телефон прямо на пол и хорошенько на нем попрыгать, я совершаю акт мести иным способом: залезаю в список контактов и переименовываю Ворчуна в Норта. А следом, подумав, делаю то же со Стефаном. Не то чтобы провинился последний, но в моем телефоне либо два гнома, либо ни одного!
Со скрипом открывается дверь, и из комнаты будто на ощупь выползает совершенно несчастная Надин. Буркнув что-то неопределенное, она направляется в кухню и начинает яростно греметь кастрюлями. После этого возня доносится и из комнаты Джейдена.
Я неловко встаю с постели, чувствуя, как тело мстит мне за вчерашнее болью в каждой мышце. Спасибо еще, что отказалась задержаться на вечеринке со Стефаном.
Видели бы вы, как смотрел Норт, когда его брат сопровождал меня к выходу. Типа пришла на вечеринку и сравнила, как он и советовал. Ага.
С не более дружелюбным видом, чем у соседки, я прохожу в кухню и сажусь на стул. На мгновение меня посещает шальная мысль предложить Надин помощь, но потом я вспоминаю, как она со мной обычно разговаривает.
— Ну, что сказал Стефан? — спрашивает она.
Я смеряю ее подозрительным взглядом.
— Не могу поверить, что Стеф играет в театральном кружке. Да и ты…
— Стеф… — морщится Надин от этого фамильярного обращения. — Я все забываю, что ты половину не помнишь. Мы с Джейденом ведем «Бостон Колледж мэгазин». Я главный редактор, он оператор. Так вот, я просто брала интервью у актеров, а Стефан играл в пьесе на спор кого-то там не в меру романтичного. И мы оба слишком увлеклись его ролью, — выдавливает она кислую улыбку.
— Ясно. Но как же получилось, что двое журналистов не влезли в рюкзак упавшей с крыши девчонки? — вопросительно поднимаю я брови.
— А мы влезли, — без обиняков сообщает Надин. — Но там не было почти ничего интересного. Кроме кольца. Но мы же знали про Норта…
Я не могу подавить смешок. А вот это уже удачно: журналисты попались в ловушку своей чрезмерной осведомленности. Даже страшно представить, что было бы с ними, начни они копать под историю с Говардом Фейрстахом.
— Это кольцо не Норта?! — правильно интерпретирует мою реакцию соседка и садится напротив, позабыв про завтрак.
Я неопределенно пожимаю плечами, не собираясь ничего рассказывать. Иногда так приятно побыть единственным знающим человеком! Впрочем, это небольшая компенсация за то, что последние две недели я ходила по кампусу, спрашивая все и про всех.
Стоп! Только что Надин навела меня на очень и очень интересную мысль.
Тиффани: Меня задержал преподаватель. Не жди.
Норт: Я подожду, не спеши.
Тиффани: Мне нужно ко времени поехать в другое место. К тебе я не успею.
Норт: Куда ты собралась (опять)?
Поморщившись, я запихиваю телефон в карман. Значит, как вещи вывозить, так ищи помощника, а как допрашивать — всегда пожалуйста? От этих Фейрстахов у меня оскомина.
Стоя в толпе зевак, я обхватываю себя руками. На улице прохладно, но не настолько, насколько я чувствую. Мне снова дурно, снова к горлу подкатывает тошнота. Кто-то из этих людей выражает поддержку, кто-то протестует. Но есть еще я: просто городская сумасшедшая. Я держу руку на пистолете на всякий случай и чувствую себя так, будто стою на крыше в шаге от края. Раньше я боялась только высоты. Сейчас мы со страхом обвенчались и зажили вместе.
В ночь падения у меня был с собой пистолет. Почему я не выстрелила? Не смогла?
Чтобы оказаться прямо перед лентой заграждений, я неплохо поработала локтями. И как бы ни пытались меня оттеснить — ни у кого ничего не выйдет.
Я жду открытия дверей не меньше сорока минут, прежде чем оба штаба предвыборных кампаний в полном составе высыпают на улицу. Первым идет оппонент Говарда, и это к лучшему. Судя по репортажам, ставят не на него. И пресса тоже уделяет повышенное внимание не ему. То что нужно.
Затем на дорожку ступает Говард, и я не могу не искать в его лице знакомые черточки. Они, конечно, есть, но, судя по всему, он из числа тех политиков, которые выбирают жен не за интеллектуальные заслуги. По крайней мере, Норту со Стефаном природой отсыпано куда щедрее. Мужчина улыбается, поднимает руку, приветствуя собравшихся, позволяет репортерам сфотографировать себя с разных сторон. И вообще он будто бы само обаяние.
Только когда он проходит какое-то расстояние и почти равняется со мной, я перевешиваюсь через ленты. Охрана пытается меня оттеснить назад, но не тут-то было.