Чужая — я
Шрифт:
— Я не считаю себя безусловно виноватым. Ты лгала мне на протяжении всего времени, что мы были вместе, и искренне удивляешься, что я перестал тебе верить? Отлично, что вы со Стефаном не побывали в одной постели, но для меня это небольшое утешение.
А мне чем утешаться, Норт? Ты не предусмотрел для меня ответной любезности. В тот час, когда был мне нужен больше всего, ты решил все один и переспал с Мэри!
Вслух я, разумеется, ничего не говорю.
— Прекрасно. Это мы уже проходили и остались каждый при своем. Но что тогда ты здесь делаешь?
— Так или иначе, я в некотором
— Ты ни в чем не виноват, — обрубаю я. — Мы заварили это со Стефом — мы со Стефом разберемся. Твоя помощь излишня, — отбриваю я гордо.
Хочется встать и уйти. Айрис была неправа, настаивая на этой встрече. Зачем я поддалась? Неужели бессознательно надеюсь на продолжение?
Ох, Тиффани, ты провалилась со своей идеей подставить Говарда Фейрстаха и слетела с крыши, тебя считали и считают наркоманкой, тебя унижало сестринство, тебя унижала полиция, тебя унижала мать, тебя даже, считай, из колледжа позорно выкинули под грифом «она не вписалась в поворот». Неужели нужны дополнительные причины называться жалкой?
— Уверена? Сопляк Стефан даже не сказал тебе имя Баса. Если бы я случайно не оказался рядом во время разговора об этом человеке, ты с огромной долей вероятности так до сих пор и не подозревала бы, кто в ответе за твой короткий, бесславный полет.
Должно быть, я краснею. Бесславный полет? Отличная характеристика, Норт. Мне остается только сделать так, чтобы твой отец летел со своего пьедестала еще эпичнее! И я это сделаю — так и знай.
— Предполагаешь, что своей суперсилой выявишь еще пару десятков «исполнителей» твоего отца? — Я стараюсь не выдать ярости.
— Мы оба знаем, что рядом со мной ты будешь в большей безопасности. Басу лучше думать, что мы все еще вместе. Это послужит сдерживающим фактором. Вообще-то, так лучше будет думать многим.
Стефану, например. Ага.
— Но не мне, а именно мое мнение в данном вопросе имеет приоритет.
— Тебе будет лучше переехать ко мне вновь и не рисковать безопасностью соседа.
В этом месте у меня вырывается нервный смешок. Внезапно приходит осознание, что Норт понятия не имеет о живущей с нами третьей и вовсе не лишней Надин. Особенно после вчерашнего заявления Джейдена о звонке Баса с… провокационным вопросом. Норт может сколько угодно кричать о том, какая я бессовестная лгунья, но избавлять меня от любого подозрительно близко расположенного объекта мужского пола не забывает.
— А с тобой я ничем не рискую, Норт? Давай-ка подумаем. — Я демонстративно стучу пальцем по подбородку. — Если вдруг твой отец поставит тебя перед выбором: или я, или его милость? Как ты переживешь мысль, что любимчиком станет Стефан?
Норт страдальчески прикрывает глаза и отвечает просто:
— Я не чудовище, Тиффани.
— Я в этом не уверена, Норт. Ты жизнь положил, чтобы доказать, что вы со Стефом не являетесь взаимозаменяемыми, но как только встал вопрос о том, почему я с ним на фотографии, поверил в обратное. И ты уже готов был пожертвовать моей безопасностью, лишь бы я не сблизилась с твоим братом. Кстати, если тебе интересно, я его целовала. — В этом месте я делаю паузу и наблюдаю за темнеющим от злости взглядом Норта. — И на этой болезненной для тебя теме мы можем со спокойной совестью разойтись в разные стороны.
— Предлагаешь поиграть в «кто кому наставил больше шишек»? Как ты прекрасно знаешь, пока ты прыгала по крыше, я спал с Мэри, затем — когда ты была в больнице, да и потом, когда ты бегала по кампусу, подозревая каждого встречного во всех тяжких. Я не скрываю этого и не чувствую себя виноватым. А теперь предлагаю оставить чистосердечные признания и приступить ко взрослому диалогу. Ты вляпалась по самые уши, тебе нужна помощь. Хорошо, ты ее получишь…
Он выставляет все так, будто это мне нужно, а он так и быть…
— Норт, — зову я и жду, когда он прочувствует силу следующей фразы. — Пошел к черту.
Я бы встала и ушла тотчас, если бы не Айрис. Она невозмутимо подходит к столику и расставляет тарелки. Это все намеренно, хотя она видит, как я сердита, и расстроена этим обстоятельством. У нее даже руки подрагивают.
— Хорошо, — смерив мою подругу странным взглядом, продолжает Норт. — Тогда давай я якобы пойду на уступку. Ты соглашаешься на мои условия, а в обмен я помогаю Стефу отвязаться от отца. Идет?
— Это шантаж какой-то, а не уступка, — комментирую я флегматично.
— Я объясню: в данный момент отец уже сменил черный плащ наркобарона на белое пальто. Выборы — сама понимаешь. Теперь нужно избавиться от последнего пятна на репутации. Есть небольшая вероятность, что в память о темных делишках отца неблагонадежного отпрыска оставят в покое, но если нет… придется что-то решать. Стефа запросто могут обвинить, судить и запереть в каком-нибудь частном заведении для вида.
— Ты шутишь? Это разрушит ему жизнь. И все… ради губернаторского кресла?!
Норт неопределенно пожимает плечами.
С одной стороны, я понимаю, что это идея не его, что злиться на него за решение отца бесполезно и глупо. Но ведь он обо всем знает и не поможет брату… только если я не соглашусь на его условия. Или поможет? А вдруг небезнадежна здесь не я одна?
Внезапно меня накрывает подозрение, что это все просто проверка. Действительно ли я считаю Норта бесчувственной мразью. Ответ «нет» будет означать, что во мне слишком много чувств. Чувств, способных развязать ему руки и сделать со мной… что-то. Ответ «да» — что я ставлю на некогда любимом человеке жирный крест. На нем, на нас, на его человечности. Но ко всему прочему это развяжет Норту руки: позволит думать, что он помогает брату не совсем по своей воле. Позволит делать то, чего он хочет на самом деле. В конце концов, он подвергался психологическому давлению со стороны отца не меньше, чем Стефан. Пожалуй, даже больше. Понимает ли Норт, где заканчиваются его собственные желания и начинаются намертво вбитые установки? Он соглашался достаточно долго, чтобы ему поверили и оставили в покое…
Я до сих пор не верю, что Норту полностью плевать на брата. Не верю, что он позволит отцу так поступить. Но если для сохранения хотя бы остатков семьи Фейрстах мне нужно всего лишь отказаться от уже разрушенных отношений, я даже колебаться не стану. Тем более что все сама для себя решила.
— Я согласна, — отвечаю, поднимаюсь из-за стола и ухожу.
Теперь мне придется каким-то образом разыграть перед всеми, что я счастлива, и не поверить в это самой. О боже, что я наделала?