Чужая здесь, не своя там. Дилогия
Шрифт:
Что ж мне так не везет с руками? Первым, кто заметил мою неприятность, был Стейнир. Он поднялся со своего места и хотел предложить свою помощь. Я закусила губу и покачала головой. Перед глазами стояли сцены годовой давности.
– Я сама, – получилось излишне резко. В попытке смягчить, добавила: – Спасибо, но лучше я действительно сама.
Сбежала на кухню, где вместо поисков аптечки, забыв о ранках, оперлась руками на столешницу и пыталась восстановить душевное равновесие.
Вдох-выдох.
Что было, то прошло? Отступило, отпустило и не держит?
Вдох-выдох.
Прошлое – в прошлом. Я не буду его тянуть и дальше за собой.
– Астари! – Даник залетел на кухню и обхватил меня руками за талию, уткнулся лицом в спину. – Ты ушла, чтобы никто не видел, как ты плачешь?
Вместо ответа я развернулась к нему, крепко обняла и спрятала лицо в волосах подопечного. Еще один глубокий вдох, и как успокоительное по нервам растеклось.
– Уже почти не больно, – заверила я Даника.
Мы быстро вернулись к остальным, скомкано попрощались, поблагодарили за гостеприимство и поторопились к выходу.
– Я вас провожу, – вызвалась эдель Брит.
– У вас же гость, – возразила я.
Женщина отмахнулась.
– Считай, что он уже и не гость.
Быстро освоился. И с Данфером вон тоже какие-то разговоры вел, свойские.
– Я прошу прощения, но времени у нас уже действительно больше нет.
– Прихорашиваться будешь? Боишься не успеешь? – Тон, которым это спросила эдель Брит, мне категорически не понравился. Злой, отрывистый. И утихшая было горечь вновь поднялась во мне.
– Да думайте что хотите. А не то, что опаздывать в принципе нехорошо.
– Астари, девочка, просто буду осторожна.
“Нянюшкам”, Банафрит и Элодии, мастер не внушает доверия, эдель Брита тоже придерживается этого мнения. Тут-то мне и хотелось назло им рассказать, что за отношения у нас с эдом Йеннером. Тем более я сама фактически навязалась ему. Но кому от этого легче станет?
Данфер держался в седле все ещё неуверенно, поэтому быстро ехать мы не могли. И я катастрофически опаздывала. Рассчитывала, что везде успею, а на деле…
– А скажи-ка, хороший мой, о чем вы секретничали с эдом Стейниром, да ещё и на “ты” к нему обращался? – чтоб отвлечься от неприятных дум спросила я.
– Он сам тебе все расскажет, – буркнул Даник, явно недовольным нашим спешным отъездом. – Наверно.
Привести себя в порядок я не успела толком. Лишь переодела платье, наспех собрала волосы в привычный пучок, да заколола вечно выбивающиеся непослушные пружинки волос.
Мастер стоял на крыльце. Ни дать не взять строгая маменька, встречающая припозднившуюся дочь. Он демонстративно достал часы, открыл их крышку, внимательно посмотрел на циферблат.
– Намекаешь, что нам все же стоит перейти к другим отношениям? – В голосе его как будто даже мурлыканье послышалось. А мне стало не по себе. Что вообще происходит? Неужели “нянюшки” правы?
– Я прошу прощения, не рассчитала со временем.
– А я задал вопрос, – все также вкрадчиво промурлыкал мастер.
– Но я не понимаю, что вы имеете в виду, – недоумевала я.
– Опаздывать принято на свидания, а не деловые встречи! – рявкнул эд Йеннер, круто развернулся на каблуках и захлопнул перед моим носом дверь.
Растерянно уставилась на дверь. И что, это все? Я упустила так лелеемый мной шанс? От обиды хотелось плакать. Хотя на кого обижаться? Если только на себя.
Дверь открылась. Хмурый мастер, прищурив глаза, произнёс:
– Благородная эдель, вам нужно особое приглашение?
Если назвал меня на вы, значит он зол и даже очень. Один раз уже убедилась, когда потеряла один из инструментов и рассказала об этом мастеру. Правда, инструмент нашёлся у самого эда Йеннера – он взял его у меня и забыл.
Но еще одного приглашения мне не надо было. Быстро проскользнула в коридор и аккуратно прикрыла за собой дверь.
В мой каморке на столе стояли шесть тарелок с пирожными, причем моими любимыми.
– Прошу. – В их сторону взмахнул рукой мастер. – Выбирай.
– Сколько? – мой голос сорвался на хриплый шепот. Я не верила, что эд Йеннер меня отравит, однако моего страха это не отменяло.
– Только одно.
А вот теперь страх полностью завладел мною. Дрожащими руками я достала из ящика заготовленный амулет – корявое подобие подвески. Мне не хватило ни физических, ни магических сил сделать надежные захваты для камня, поэтому в любой момент алмаз грозил выпасть из оправы. Неограненный камень не сверкал, выглядел неказисто, но именно в таком виде на нем лучше всего держалось заклинание. Сама подвеска была на шнурке, обычном, кожаном, грубоватом. Мне было не до изысков. Хотя можно было попросить мастера об одолжении…
Я кивнула мастеру и принялась за то, что от меня и ждали.
Подвеска как маятник раскачивалась в моей руке. Одно, второе третье… Я ничего не чувствовала. Не мог же меня эд Йеннер обмануть? Значит, амулет не работал. От напряжении лоб покрылся испариной. Закусив губу, я все равно продолжала водить амулетом над угощением, которое в данный момент вызывало у меня отнюдь не аппетит.
Мастер стоял у стены. Сложил руки на груди и внимательно следил за мной. Спокойный, даже несколько расслабленный. Уже ни тени недовольства или злости.
Амулет должен был дать мне знать легким покалыванием в пальцах, какое именно пирожное отравлено. А учитывая, что отравленными должны быть пять… Ни одного намёка не было.
Я присмотрелась. Лёгкое, еле заметное свечение амулета над всеми тарелками. Провела ещё раз. Сравнила. Лишь над одним свет практически потух и был таким тусклым, что едва наблюдался. Проверила в последний раз. Тоже самое. Пусть будет это!
– Вот это.
– Ну что же вы застыли, благородная эдель. Пробуйте! – едко отозвался мастер.