Чужая здесь, не своя там. Дилогия

Гиппиус Рина

То ли волнения сказались, то ли еще что – к утру мне стало плохо. Жар, плавящий нутро, обессиливающий, выжигающий сознание, мысли. Я не могла даже подняться с кровати, чтобы добраться до кувшина с водой.

Никлас, как на зло, не появлялся.

Последняя связная мысль, все же меня посетившая: “Ну хоть перед смерть наконец-то согреюсь”.

***

Ближе к вечеру я пришла в себя от того, что мне стало жутко холодно – я так и лежала поверх одеяла. Такой контраст от жара к холоду взбодрил так, что я все же добралась до воды, потому как пить хотелось неимоверно.

Какое-то время я просидела, закутанная в одеяло, пыталась согреться и понять: что это было? Отравить пытались что ли? Так чего же тогда жива, хоть и чувствую себя отвратительно?

А потом пришли сумбурные, обрывочные образы-воспоминания: в комнату зашел Никлас, попросил еще что-то написать родителям. Что именно – я не помнила. После появился еще какой-то мужчина, чье лицо смутным пятном расплывалось, из-за чего не удавалось выделить хоть одну отдельную черточку. И голос его – такой мягкий, бархатный, он обволакивает, чарует. Слушать его хотелось не прерываясь, как будто если оборвется звук, то с ним и оборвется моя жизнь. Так странно… Голос все же стих, а мужчина ушел, но я успела дописать еще что-то.

Никлас подошел ближе и взял меня за руку, говоря какие-то фразы, но я их не разбирала, потому как…

Это видение было четким, как будто я уже прожила момент, увиденный мной. Впервые в видении я была как участник, а не сторонний наблюдатель.

Голова Никласа лежала у меня на коленях. Его рубашка на груди обагрилась кровью. Кровь вытекала тоненькой струйкой из раны, унося с собой жизнь мужчины. Я просила Никласа помолчать, но он все равно продолжал что-то рассказывать. От каждого вздоха кровяное пятно увеличивалось. Отчаяние завладело мной, но я улыбалась и говорила, что все будет хорошо, главное, чтобы Никлас прекратил болтать. Вот только я, кроме как словами, больше ничем помочь не могла.

Я открыла глаза и посмотрела на свои руки. Казалось, что они все еще в крови Никласа.

О, Превеликий Рауд, до чего же реалистичное видение!

Меня начала бить крупная дрожь, но это не помешало вскочить и начать стучать в дверь.

– Откройте! Пожалуйста! Никлас! Кто-нибудь! Мне очень надо! Прошу вас, во имя всех богов! Умоляю, откройте!

Тишина.

Я отбила ладони до обжигающей красноты.

Несмотря на слабость и озноб, мне не сиделось на месте. Я, как зверь в клетке, металась по комнате.

– Нужно же что-то сделать! – в отчаянии прокричала в тиши комнаты я.

И эта абсолютная тишина пугала меня ничуть не меньше, чем увиденное мною.

Может меня тут забыли, оставили одну, и никто никогда уже не придет?

К вечеру я выпила всю воду, доела припрятанный малюсенький кусочек хлеба.

Никто не приходил.

Ближе к ночи, наконец, дверь открылась, и в комнату буквально валился Никлас.

– Пошли быстрее, – бросил он и тут же выскочил в коридор.

Я опешила, на пару секунд растерялась и, застыв, осталась стоять посреди комнаты. Вспомнилось ощущение капающей с рук крови… Я бросилась вслед за мужчиной.

– Никлас, погоди! Что случилось? Куда мы идем? – забросала я его вопросами.

В коридоре было темно. Даже лучика света ниоткуда не пробивалось. В этой темноте я с размаху врезалась в Никласа.

– Тс-с-с, – он подхватил меня, чуть придержал. – Надо поторопиться. Только не шуми.

Если это и есть шанс на побег, то тратить время на расспросы наверно не стоит, хотя узнать ответы и очень хочется.

Я кивнула, не подумав, что во мраке все равно не видно.

– Никлас, – шепотом позвала я его. Он чуть замедлил шаг. – Куда бы ты меня не вел, будь осторожен. Ради своей же безопасности, будь осторожен.

В ответ услышала скептический смешок. “Как ты вообще могла подумать, что я дам себя в обиду?” Такая самонадеянность может слишком дорого стоить.

Как только мы подошли к лестнице, Никлас все же зажег светляка.

– Тут лестница очень крутая. Не убейся, – предупредил он меня.

– Никлас, а что все-таки происходит?

– Мы убегаем, – как ни в чем не бывало, даже радостно, ответил он.

– А где все?

– Ты кого-то еще ждешь? – усмехнулся мужчина, помогая мне спустится с этой треклятой лестницы.

– Нет, но…

Я все-таки споткнулась. Никлас больно схватил меня за плечо, удержав и не позволив свернуть шею. У меня даже слезы выступили от его хватки. Это и отрезвило меня.

– Нам нельзя туда идти!

Я уперлась руками ему в живот, так как Никлас стоял на ступеньку выше.

– Астари, ты чего? Так понравилось быть заложницей?

– Что ты, нет, конечно. Но они же тебя могут убить!

– Кто они? Что за глупости. Пойдем скорее, пока есть такая возможность.

– Ты не понимаешь! – я начала срываться на истеричные нотки.

– Это ты не понимаешь, – грубо перебил меня Никлас, схватив за плечи. – Какие-то люди напали на твоих похитителей. Кто-то убит, кто-то сбежал. Об их судьбе я знать не желаю. Единственное, чего хочу, так это убраться отсюда куда подальше, прежде чем еще что-то случится. Остаешься или со мной?

Из всех этих слов я выцепила наиболее важное:

– Кто напал и почему ты не пострадал?

– Вовремя спрятался. Ну, идешь, нет?

А что, если напавшие – люди моего отца, или имеют к нему отношение? Может и бывший опекун обо мне вспомнил, а я в бега ударюсь…

Не позволив мне погрязнуть в раздумьях, Никлас стащил меня с лестницы и повел к выходу.

Может раз нападение уже произошло, а Никлас не пострадал, то все обойдется?

– Куда мы?

– В конюшне могут остаться лошади. Нет – пойдем пешком. Сейчас, я только прихвачу какой-нибудь провизии, – сказал Никлас и скрылся за поворотом коридора.

Если оставил меня одну, значит и впрямь никого больше нет? Осматривать обстановку у меня не было никакого желания. Очень надеюсь, что мое пребывание в этом странном месте наконец завершится.