Чужая здесь, не своя там. Дилогия
Шрифт:
Стол уже был уставлен разнообразными пирожными, печеньем. Я глотала слюну, глядя на все это великолепие голодными глазами. И молила всех богов, чтобы желудок меня не выдал. А все мой зарок – ни крошки лишнего! За фигурой слежу…
Отказываться было бесполезно – стол целенаправленно, настойчиво, со странным упрямством заполнялся сластями.
Может, все же мой горестный вздох, а может и возрастающая в глазах паника, дали Стейниру понять – пора с этим заканчивать.
– Прошу прошения, я, вероятно, вас задерживаю. Позвольте вас проводить.
Ложка, которой я ковыряла ещё мною заказанное пирожное, с противным звоном стукнулась о тарелку. В тарелке уже давно был не бисквит, а почти мука.
– Не позволю! – чуть ли не взвизгнула я.
Я только представила, как Элодия и Банафрит прильнут к окнам, а потом и замучают расспросами, когда увидят меня с этим эдом. Или эделом? Я не определилась. Было в нем и то, и другое. Не спрашивать же, уточнять. Будь у меня чуточку больше бесцеремонности, ну прям как у моей соседки порой…
На миг мне показалось, что глаза Стейнира, чуть оттаившие, затянуло льдом.
Ведь могла же смягчить отказ, объяснить… Не успела.
– Тогда, действительно, не смею задерживать, – холодным голосом отчеканил Стейнир.
Он кивнул мне и стремительным шагом покинул кафе. На столе осталась значительно большая сумма, чем стоил его заказ. И это помимо так и не оценённых пирожных.
От расстройства я не удержалась и попробовала то пирожное, которое настойчивее всего на меня смотрело и так и манило завитушками крема.
В пропасть диеты, с такими огорчениями!
***
Первые дни, как Данфер пошёл в школу, он возвращался мрачнее тучи. Вытянуть же из него причины такой хмурости мне не удавалось. А говорить с учителем-куратором за спиной подопечного казалось не очень честным.
Спустя неделю мне удалось-таки разговорить Данфера. Одно наложились на другое. Сверстники Даника, а классы набирали по возрасту, уже многое умели, так как пришли в школу на пару лет раньше. Моему же мальчику приходилось их в спешном порядке догонять. А взяли его в этот класс по причине достаточно развитого дара. Одноклассники охотно задирали Даника, а он толком не знал, как дать им отпор. Одному против многих… К тому же тут ещё наложились завышенные и не сбывшиеся ожидания по поводу учебы в целом. Данфер-то думал, что его сразу же всему научат, все разъяснят. А оказалось – все постепенно. Только по общим предметам, таким как правописание, история, география, арифметика и другие, ему предоставили чуть более ускоренный курс. С даром же его работали неспешно. А Данферу вообще казалось, что подвижек не было и все слишком медленно развивается. Хотя, по сравнению с другими учениками, он на порядок выше владел своим даром.
Но самое главное – ему наконец-то рассказали о сути его дара. Данфер видел не саму ауру, а скорее внутреннюю сущность человека, которая проецировалась в том своеобразном виде. Сложнее было дать оценку этой сущности. Ведь она зависела от многих факторов: настроение человека, его общее состояние, отношение к окружающим в данную минуту людям и самому Данферу и многое другое. Вот и заключалось в основном обучение Данфера в работе с этими тонкостями: отбрасывать ненужное, выделять главное, выявлять, анализировать. Хотя, наставники обещали со временем научить его распознаваться и ауры – предпосылки к этому были. Но все это – кропотливый и нелёгкий труд, а порой и тяжело преодолеваемый. Данику же хотелось здесь и сейчас…
Я не справлялась.
Вспоминала себя, когда оказалась в тяжелом состоянии и как из него выбиралась. В общем-то по-разному, но для начала, со мной была, к примеру, Рини, матушка Фордис…
Но Данфер – мальчик. Я не всегда могла найти для него уместное слово, подсказать нужный совет. Ну а как разрешить мальчишеские разборки – совсем не знала и не понимала.
Эд Канер, муж Элодии, говорил, что это обычное дело и Данфер сам разберётся.
Я же переживала, не находила себе места и не находила решения проблемы.
А разговоров по душам больше не получалось. И я потихоньку начала впадать в отчаяние, видя, что с каждым днём Данфер как будто угасает.
– Я сам, – отвечал он на все мои вопросы, чем я могу помочь ему.
Собственно, сам он и разобрался. Совершенно по-мальчишески – банальной дракой.
Я сидела и краснела, хоть румянец и не особо был заметен на моих щеках, перед куратором Данфера. Оказывается, он умудрился подраться с главным задирой, но тем не менее и неформальным лидером класса. Несильно, но пострадали оба. Впрочем, это не освободило их от обоюдного наказания – уборки школьных дорожек от опавших листьев.
Однако результат драки в целом можно было назвать положительным: нападки на моего мальчика прекратились, его приняли за “своего” и больше не задирали. А когда наладились отношения со сверстниками, учеба тоже стала даваться легче.
Все это было хорошо, вот только я пыталась донести до Даника, что решать проблемы кулаками, а не словами – последнее дело. Подопечный кивал, но было ясно, что он оставался при своём мнении.
Вот если бы с ним поговорил какой-нибудь мужчина, который бы был для Данфера авторитетом. Увы, такого в нашем окружении не было.
За переживаниями за Даника, я совсем забыла о приглашении Сивины. Вспомнила, когда шла мимо оранжереи. Несколько дней раздумий и я решилась.
***
Мое прошлое представлялось мне камнем, который веревкой был привязан ко мне. Веревка была расслабленной, совсем не мешала, провисала, когда я стояла на месте. Стоило только начать двигаться вперед, пожелать что-то поменять в жизни, стремиться к этому, осуществлять, решать самой свое будущее – веревка натягивалась, камень двигался, но тяжесть мешала движению вперед. Как только я отпускала какое-то событие, не обязательно прощала, как было с Никласом, просто принимала, возможно, сожалела, но отпускала – кусок от камня отваливался, становилось легче.
Поэтому я и поехала к Натсенам.
Путь был не самый близкий, но я как раз укладывалась в то время, что Данфер находился в школе.
Я проезжала мимо владений эда Астела. Давно я туда не наведывалась. Однако успела узнать, что Звездочку все-таки продали. Не дождалась меня…
Экипаж обогнал всадник, показавшийся смутно знакомым. Стейнир? Или я сама придумала, слишком надеясь на такое совпадение. В любом случае окликнуть я его не успела – всадник стремительно удалялся. Мне до сих пор было стыдно за то глупое восклицание. Могла бы ведь и потерпеть расспросы Элодии и Банафрит. Или я сильнее испугалась собственной реакции? Мне безумно хотелось, чтобы он меня проводил и столь же сильно я этого боялась. Страх влюбиться – еще один кусок булыжника-прошлого. Вот только чем отколоть его? Вряд ли я еще раз встречу Стейнира. А жаль. Да и я, к тому же, так и не утолила своего любопытства: выше ли он меня? Рядом мы не стояли…