Чужая земля
Шрифт:
— А ты, наверное, много дрался с тёмными?
— Да уж, пришлось. Но повторяю, в двух словах не расскажешь. И надо узнать, какую информацию можно распространять, а какую — нет.
— Я тебе завидую. Мне тоже туда хотелось. Но мы — новобранцы, нам сказали сидеть в крепости.
Я хмыкнул. Знала бы Полли, с чем мы там встретились, по-другому заговорила бы.
— А сейчас ты в отпуск поедешь? — спросила она.
— Возможно, но пока нам ничего не сказали. А ты?
— Не, мне ещё два месяца тут торчать. Нам дают отпуск раз
— Уже отдыхать хочешь? А так рвалась на границу.
— Как тебе сказать… Тут скучно. Целыми днями ерундой маешься. Иногда нас гоняют «арты» собирать. Но это редко и… тоже скучно. Просто по лесу ходишь и всё.
— Думала, будет веселье? — рассмеялся я. — Нет, не такое это место, где развлечений много.
— Да я вижу. Но два года придётся здесь сидеть. Ладно, на самом деле — ерунда. Всё лучше, чем дома у папаши. Даже тут больше свободы, представляешь? И деньги какие-то платят. Только, знаешь, я бы хотела туда попасть, в область тьмы. Ты случайно не можешь как-нибудь… договориться?
— Что значит, договориться? Здесь тебе не курорт. Сюда только опытных отправляют.
— А, ясно. Значит, я не достаточно опытная, — хихикнула Полли. — А в следующем году можно будет?
— Да я-то откуда знаю, в самом деле? Как будто от меня что-то зависит.
Нет, даже если бы была возможность, я бы ни за что не попросил бы отправить Полину в эту мясорубку. Не знаю, почему она так рвалась туда. Тяга к новым впечатлениям, вероятно. Скучно ей, видите ли, в крепости. Но если бы эта неугомонная девчонка знала, что там творится…
— Да, точно. Я просто так спросила. Мало ли. Блин, ещё бы поболтала, но спать хочу, пипец. Завтра созвонимся?
— Обязательно.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи.
Утром на построении собралась вся наша рота, от которой в общей сложности осталось чуть больше взвода. Капитана Тараканова не было по понятным причинам, нами временно командовал его заместитель — щуплый паренёк лет двадцати пяти родом с Урала, тоже обладающий солидной магической силой для своего возраста.
Первым делом он объявил о том, что на весь следующий месяц рота распускается по домам.
Глава 11
Я бы покривил душой, если бы сказал, что отпуск меня не обрадовал. Конечно, я переживал за успех наступления, хотелось поддержать это великое начинание, но домой тоже тянуло, как и всех. Заместителя капитана солдаты готовы были на руках носить за такую хорошую новость, пусть и не он выдвинул данную инициативу.
Второй момент, о котором нам сообщил лейтенант — ограничения на публичное распространение информации о боевых действиях в тёмной области. Это являлось государственной тайной, как и любые сведения, касающиеся рубежа.
Поначалу я не понимал, от кого и зачем скрывать то, что происходит на границе. Какой смысл держать людей в неведении? Вряд ли тёмные смогут как-то получить разведданные и использовать их в своих интересах. Но потом мне сказали, что, секретность обусловлена боязнью шпионов соседних государств.
Относительно недалеко отсюда пролегала граница Цинской империи, а на западе крепла Священная Римская империя, и, естественно, все они пытались сунуть нос в наши дела (как, скорее всего, и мы — в их), поэтому информация о состоянии границы и о перемещении крупных подразделений могла иметь ценность для иностранной разведки.
Но для меня эти вещи выглядели несколько нелепо и странно: зачем шпионить друг за другом, когда надо сосредоточиться на общей угрозе? В моё мире в последние пятьдесят лет перед концом времён ситуация была абсолютно иная: государства фактически перестали существовать, превратившись в островки человеческой цивилизации посреди тьмы, и ни о какой международной политике речь уже не шла.
Я даже не знал, погибло ли всё человечество к тому моменту, как пала наша твердыня на Камчатке, или какие-то анклавы ещё продолжали существовать. Последние годы связи не было ни с кем. Впрочем, даже если кто-то ещё и оставался жив, они, скорее всего, протянули недолго.
Поэтому в моём представлении борьба людей за клочки земли, которые, вероятно, скоро у нас отнимет тьма, не имела никакого смысла. Но Алексей Озёров, судя по его воспоминаниям, подобные вещи считал нормой.
Третье объявление касалось наград, которые командование обещало нашему подразделению за проявленное мужество. Это тоже всех порадовало, ведь награда — не только кусочек металла, которым можно гордиться, но ещё и дополнительные выплаты, что для простолюдинов и небогатых аристократов было особенно ценно.
После обеда Вероника вызвала меня к себе. По центру небольшого опрятного кабинета стоял лакированный стол с конференц-приставкой, на стене висели портрет императора и государственный герб. Передо мной сидела строгая и очень красивая дама в чистой, идеально выглаженной офицерской форме. Такой Веронику я уже давно не видел. Её пышные каштановые волосы были уложены пучком, а лицо благодаря макияжу опять помолодело лет на десять.
Мой молодой организм сразу же отреагировал выбросом гормонов. Я хотел её здесь и сейчас, но взял себя в руки и мысленно переключился на друге. Не самое подходящее время и место, хотя…
— Привет. Ты как? — Вероника сидела выпрямившись и сложив руки на столе. — Отдохнул немного?
— У меня всё отлично. Смотрю, ты тоже выглядишь отдохнувшей. Хорошеешь с каждым днём, — я уселся напротив за конференц-приставку, в нос ударил аромат духов.
Вероника улыбнулась:
— А что ещё остаётся делать?
— Заместитель ротного сказал, что нас отдыхать отправляют. Ты — тоже в отпуск? Или здесь останешься?
— Какие отпуска? Те, кто на постоянке, отдыхать остаются в части. А ты, надеюсь, не будешь снова страдать, что заняться нечем?