Чужая жизнь

Окишева Вера Павловна

Неожиданно я поняла, что хочу их. Всех троих сразу. Дикая мысль, странное томление и голова закружилась. Я встала, сжимая виски.

— Ты куда? — рявкнула на меня Агнесса и вскочила с дивана. — Я первая.

Она смело забралась на стол и прыгнула прямо на сцену. Я думала, она разобьётся, но Агнессу поймали сильные руки унжирца, и она оказалась прижата к его крепкому торсу.

Я удивлённо смотрела, как и остальные хотели повторить манёвр безумной подруги Берты, но вокруг сцены поднялся защитный стеклянный барьер. Агнесса оказалась отрезана с актерами от зрителей. Унжирцы обступили

её, чтобы за несколько секунд полностью раздеть. Я смотрела и не могла поверить. У меня в голове не укладывалось, как она спокойно позволяла им себя гладить. Один обнял её со спины, и зрительницы взвыли. Агнесса выгнулась, потянулась за поцелуем, и тут же взмыла вверх, поднятая унжирцами, так и не получив желаемое. Мужчины держали её с трёх сторон, широко раздвинув ноги и руки, кружили, показывая зрителям женщину во всей её природной красе. Затем поставили на ноги. Двое продолжали держать за руки, а третий опять подошёл к ней со спины, ткань его юбки упала на пол, а Агнесса запрокинула голову. Он брал её на глаза у всей публики, медленно двигаясь в такт музыке. Я поняла, что всё, больше не могу. Я заводилась от этого представления. И трясущимися руками позвонила мужу.

Я облегченно выдохнула, когда он ответил без заминки.

— Алиас, прошу, забери меня отсюда! — жалобно вскрикнула.

— Выходи, — приказал он, гневно глядя на меня.

Я с удивлением узнала за его спиной коридор станции. Я рванула с места, спустилась на лифте, а затем, расталкивая зевак, пробралась к выходу. Распахнув дверь, просто упала в объятия Тамино. Меня всю трясло, я горела. Очень знакомые ощущения, словно после нонарского вина.

Он поднял меня на руки. Я, прикрыв глаза, вдыхала ставший родным аромат его парфюма.

— Прости меня, — тихо шепнула. — Я хотела узнать о Берте.

— Узнала? — Алиас ответил громко, я кивнула, но продолжать разговор не могла.

Нужно было понять, как рассказать правду. Когда оказались в салоне знакомого скайта, Алиас чуть ли не кинул меня в кресло, а сам встал надо мной, сложив руки на груди, и я поняла, что не в том он настроении, чтобы слушать.

— Прости, что не предупредила, — решила начать издалека и объяснить причину своего поступка.

Мне кажется, я услышала зубовный скрежет. Алиас продолжал оставаться неподвижным. Опасный, злой. Только тронь — взорвётся.

— Почему ты меня обманул? — решила давить на совесть. Алиас продолжал сохранять молчание.

Меня всё ещё знобило, я обнимала себя за плечи, поглядывая на Тамино исподлобья.

— Ты сказал, что она прилежная жена. Ты мне солгал. Она не изменилась ни на грамм. Ты знал, что у неё был любовник? — продолжала я допрос, правда, допрашиваемый, казалось, в рот воды набрал. Молчал и молчал, только сопел и сверлил меня гневным взглядом.

— Алиас, ты хоть понимаешь, что у неё был любовник? Как ты это допустил? — начала заводиться я.

Я не понимала таких женщин никогда. Ведь таинство брака — это верность мужу и себе. Если бы я вышла замуж за Альфреда, то оставалась бы ему верна. Пусть не любимый, но муж.

Скинув туфли, забралась в кресло с ногами. В душе было паршиво и от открытий, и от всего сегодняшнего вечера.

— Я хотел всё начать сначала, — неожиданно тихо произнёс Алиас, опускаясь в кресло напротив. — Ты потеряла память, забыла меня. Ты изменилась. Я решил, что это шанс начать всё с чистого листа, Кэйт. Я знал, что у тебя любовник. Ты с ним…

— Не смей меня с ней ровнять! — в слезах выкрикнула. — Слышишь, не смей! Я бы никогда не смогла изменить мужу. Не смогла бы. Это подло, это гадко. Она спала с ним и даже не любила его, и тебя не любила.

Я уткнулась лицом в колени, давая возможность слезам, наконец, пролиться.

— Алиас, я так испугалась, — призналась я. — Они её прямо на сцене у всех на глазах, а она довольная. Мерзость.

Я передёрнула плечами от воспоминаний. Неожиданно горячие губы прикоснулись к моим рукам. Я подняла голову. Алиас сидел на корточках передо мной и осторожно покрывал поцелуями кисти моих рук.

— Больше так не делай, — тихо шепнул он. — Я думал, ты всё вспомнила. Думал, что всё вернётся на круги своя.

Радость затопила моё сердце. Я порывисто обняла его за шею, опуская ноги на пол. Он перестал злиться на меня. Он испугался, что я превратилась с Берту. Значит, я ему больше нравлюсь! Неожиданно я поняла один момент.

Я отстранилась и, заглядывая в красные глаза, спросила:

— Алиас, но ты Берту любишь, а она же вот такая.

Я указала на себя. А манаукец сжал меня в объятиях.

— Я такой тебя любил, пока не узнал новую. Я с новой силой в тебя влюбился, дорогая моя. Надышаться не могу тобой, боюсь из вида упустить. Мне страшно, что ты станешь прежней. Оставайся такой навсегда, прошу.

Я поцеловала его в шею, всхлипывая. Он всё же любит меня. Меня, а не Берту. Значит, есть шанс, что и выберет он меня! Сердце готово было выскочить из груди, от слёз голова болела. И дышать было трудно от распирающей любви.

Я целовала его шею, плавно подбираясь к уху, прикусила мочку, заводясь от хриплого дыхания Тамино. Он держал меня в объятиях, гладил по спине. Я выгнулась от нестерпимого покалывания. Кожа словно горела огнём.

— Алиас, мне плохо, — жалобно всхлипнула, вспоминая, что так же я себя чувствовала после вина. — Хочу тебя, — шепнула, ощущая, как разгорается пламя между ног. — Возьми меня, — попросила, обнимая его лицо ладонями и впиваясь в губы.

— Что пила? — требовательно спросил меня Тамино, обхватывая ладонью подбородок.

Я глухо застонала, радуясь и пылая.

— Вино унжирское, — сипло выдала, хватаясь за удерживающую меня крепкую руку. Она была такая сильная, горячая, и мои ладони так плавно скользили по ней, пробираясь в рукав голубой сорочки.

— Кэйт. Что пила? — повторил вопрос Алиас.

— Шампанское пила. Немного. Честно, — с улыбкой соврала ему.

Ну не говорить же, что бутылка точно в меня влезла. А ещё в меня может влезть кое-что большое, горячее.

— Точно унжирское? — не унимался Алиас, склоняясь всё ближе. Я тонула в омуте его красных глаз. Он был так близок и так недоступен.

— Да, конечно, — кивнула, облизнув пересохшие губы. Я бы не отказалась от ещё одного бокала. — Алиас, ты такой красивый, большой. Поцелуй меня, — шепотом попросила, сложив руки, моля.