Чужестранка
Шрифт:
— Ты что-нибудь мне ответишь? — спросила она, и он понял, что молчал слишком долго.
Она пристально разглядывала его лицо. Хотя он не знал наверняка, что за эмоции она прочла в его лице, судя по ее скорбной гримасе, увиденное ей не понравилось.
— Какого ответа ты от меня ждешь? — сказал он, словно не понимая.
Алексей не мог признаться ей в том, как боится, что чувство захватит его целиком. Он не мог подобрать подходящие слова для того, чтобы ответить, и не был уверен, что она желает услышать его ответ.
Пейдж крепче запахнула халат:
— Никакого,
— Ты должна спать, — грубо произнес он. Ему снова захотелось ее обидеть, и он возненавидел себя за это. — Благополучие ребенка зависит от твоего здоровья.
Она вздрогнула, будто он ее ударил:
— Ребенка? Да, конечно. — Пейдж коснулась рукой живота.
Алексей не знал, что сказать. Он был не в силах что-либо изменить. Он не мог сказать ей того, что она хотела услышать, и заставить ее снова улыбаться. Это было невозможно.
Пейдж подошла к кровати и сняла халат. Алексей заключил ее в объятия и прижал к себе, прежде чем она легла в постель. Она напряглась всем телом, и на мгновение ему показалось, что ее отказ его убьет.
— Я устала, — тихо промолвила она, ее голос был хриплым от волнения.
Алексей удерживал ее еще мгновение. Его сердце колотилось в груди, словно крылья посаженного в клетку орла. Он понимал, что должен подобрать нужные слова и все изменить.
Он отпустил ее. А потом, словно намеренно подвергая себя пытке, провел остаток ночи рядом, не касаясь ее. Пейдж лежала, отодвинувшись от него на край кровати, и он даже побоялся, что она с нее свалится.
Когда Пейдж проснулась следующим утром, Алексея уже не было. Она не впервые просыпалась утром одна, но в это утро все было по-другому. Она интуитивно это почувствовала. Прошлой ночью она по глупости призналась ему в любви, поэтому неудивительно, что он ушел.
Но все же Пейдж надеялась, что Алексей не уйдет. Она позволила своим эмоциям вырваться наружу, когда он рассказывал ей с такой болью в голосе о своей сестре и жестокости отца Чада. В тот момент Пейдж даже возненавидела Тима Рассела.
Она поняла наконец то, что прежде казалось ей непостижимым, — почему Алексей решил отобрать у семьи Рассел компанию «Рассел текнолоджис». Осознание этого напугало Пейдж. Она испугалась, вдруг представив себя на месте Алексея и всего на несколько мгновений прочувствовав те эмоции, которые он хранил в душе в течение пятнадцати лет.
Она хотела, чтобы он понял, насколько разрушительны для него подобные эмоции, и не собиралась признаваться ему в любви. Пока еще рано. Их отношения казались слишком хрупкими и недолгими, и она боялась, что он не испытывает к ней любви. Они провели вместе замечательные несколько недель, но этого недостаточно для построения прочных отношений на основе любви.
Пейдж простонала, стоя перед зеркалом и расчесывая волосы. Взглянув в его лицо, она сказала ему о своей любви. У Алексея при этом было такое выражение лица, словно она сообщила ему, что завтра наступит конец света.
Он не любит ее, она ему не нужна. Он женился на ней только ради ребенка. Их связывает
Но тогда почему он рассказал ей о неприятных событиях в своей жизни, если был к ней безразличен?
Пейдж положила расческу на столик и отвернулась от зеркала, сходя с ума от размышлений и переживаний. Она совершенно не понимала человека, за которого вышла замуж. Едва у нее возникало ощущение, будто она читает его как открытую книгу, он поражал ее доказательством того, что она ошибалась. Когда он сказал ей, что она должна спать ради блага ребенка, она почувствовала себя так, словно он ее ударил. Пейдж даже онемела от ошеломления и обиды.
Когда он попытался ее удержать, ей очень хотелось оставаться в его объятиях, но она знала, что не выдержит такой пытки, поэтому сказала, будто устала. Ей очень не нравилось то, как закончился их вчерашний вечер. Ей ужасно не хотелось лежать на краю кровати, страстно желая, чтобы Алексей к ней прикоснулся. Однако она знала — он не притронется к ней после того, как она его отвергла. Пейдж считала, что умрет от горя, если Алексей, не любя ее, займется с ней любовью.
И вот он ушел, а она проклинает себя за то, что не сдержалась и выпалила ему признание в любви. Если бы она ничего ему не сказала, их отношения остались бы прежними.
«Но разве этого достаточно? — сердито спросила она себя. — Разве я не заслуживаю большего?»
Пейдж вышла в гостиную в их апартаментах и обнаружила, что горничная накрывает на стол. Пейдж не была уверена, что голодна, но ради блага ребенка ей следовало поесть.
— Доброе утро, — сказала она по-русски горничной, которая учтиво склонила голову и ответила на приветствие хозяйки, прежде чем взять поднос и поспешить прочь.
Рядом с тарелкой Пейдж лежал конверт кремового цвета. Она подняла его и вскрыла ножом для масла. Пейдж уже знала, что там. Единственная тайна — как Алексей оправдает необходимость своего отсутствия.
«Должен быть в Москве сегодня утром. Вернусь вечером.
Алексей».
Пейдж посмотрела в сторону Финского залива. В душе у нее все переворачивалось от любви, обиды и ярости. В лучах утреннего солнца водная гладь залива сверкала, словно миллионы алмазов. Вернется ли он сегодня вечером? Или их расставание растянется на неделю или месяц? Или два месяца? Неужели она в самом деле так напугала Алексея своими наивными заявлениями о любви?
Хотя нечему удивляться. Такой мужчина, как Алексей, не может ее полюбить. Он красивый и успешный человек и совершенно безжалостен со своими врагами. Он женился на ней исключительно из чувства долга. Независимо от того, что он говорил, его место рядом с женщинами вроде графини Козловой — элегантной и привыкшей вращаться в высшем свете.
Нет. До чего же нелепая ситуация! Она ведет себя крайне эмоционально и глупо, вдобавок она начала себя жалеть. Пейдж скомкала конверт в кулаке, потом положила конверт на стол и разгладила его.