Чужеземные тропы, незнакомые моря
Шрифт:
Для европейцев с корабля «Резолюши» это было чудо, да и только! Чудо, не поддающееся никакому научному объяснению. Впрочем, ничего постыдного в этом факте для ученых мужей из свиты Джемса Кука не было. На нашей планете существует мало загадок, которые принесли бы столько хлопот ученым, сколько принесла им загадка острова Пасхи. Для объяснения ее возникало великое множество теорий, которые потом отвергались и заменялись новыми. Целые поколения исследователей пытались разгрызть этот твердый орешек, но лица-маски огромных идолов на берегу острова Пасхи были по-прежнему непроницаемы и равнодушны — изваяния хранили свою тайну.
Только в наши дни густой туман, который окутал остров Пасхи, несколько рассеялся. Дело в том, что вопрос о происхождении шестисот с лишним изваяний на этом острове нельзя отделять от коренного вопроса — генезиса населения многих тысяч островков Полинезии. Каким образом на этих островках очутились люди? Как удалось им преодолеть на примитивных суденышках морские просторы, равные целым континентам? От острова Пасхи до Южной Америки четыре тысячи километров — безбрежная океанская ширь. А до ближайшего полинезийского кораллового острова — острова Питкэрн,
274
Речь идет о знаменитом бунте на английском судне «Баунти» в 1789 году, плававшем под командой жестокого капитана Вильяма Блая (1753–1817). В 1787 году это судно было послано на Таити, чтобы вывезти оттуда саженцы хлебного дерева в Вест-Индию. После отплытия с острова команда взбунтовалась и высадила Блая с несколькими членами экипажа в лодку посреди океана. На ней он проплыл от острова Тонга через Тихий океан в Батавию на остров Ява и открыл ряд островов в архипелагах Фиджи и Банкса. Мятежный корабль пристал к необитаемому острову Питкэрн, и команда корабля основала здесь колонию. Однако вскоре вместе с привезенными таитянками в живых остался один матрос Смит, остальные перебили друг друга. Смит принял имя Адама и стал патриархом колонии. В настоящее время на острове живет около 200 человек — потомков матросов мятежного «Баунти». «Часть потомков мятежников с «Баунти» английские колониальные власти переселили на о. Норфолк (см.; Б. Даниельссон, На «Баунти» в Южные моря. М., изд-во «Наука», 1966).
Долгое время считалось, что островитяне в южной части Тихого океана могли появиться только из Азии, скорее всего из Южной Индии, Цейлона и с Малайского архипелага. Так откуда же в Полинезии белокожие, иногда даже голубоглазые люди?
…В нашем веке этим вопросом занимались многие известные этнографы. Они обнаружили ряд фактов, свидетельствующих о поразительном сходстве материальных культур жителей Полинезии и жителей Перу. В Перу существуют каменные изваяния, которые прямо-таки не отличишь от изваяний на острове Пасхи! И тут и там были найдены одни и те же грубо обтесанные деревянные палицы, примитивные духовые ружья, очень сходные мотивы в украшениях. Лодки перуанцев и полинезийцев с характерными треугольными парусами имеют тоже явное родство.
Какие здесь могут существовать гипотезы? Можно предположить, что обе культуры соприкоснулись случайно и ненадолго в результате того, что лодку или плот из Южной Америки ненароком прибило к одному из полинезийских островов. Однако такого рода случай должен был послужить всего лишь отправной точкой для более глубокого проникновения культуры Южной Америки в полинезийскую культуру. Посмотрим, есть ли доказательства этого. И в Перу и в Полинезии вода называется «уми», тыква — «кими», а топор — «токи». Чистая случайность! Но вот еще пример: в Полинезии было распространено письмо кипу — знаменитое узелковое письмо, которым пользовались еще инки. И наконец, и тут и там поклонялись одним и тем же богам. Более того, в перуанском мифе о Вирокоче говорится, что светлокожий бог раскинул однажды свою мантию по Западному морю и, пройдя по ней, исчез в океане. А в полинезийском мифе о белом боге Кон-Тики рассказывалось, что этот бог — по-видимому, все тот же бог Вирокоча — явился однажды с востока, пройдя через даль океана,
Будем считать эти факты убедительными [275] . Но остается еще один вопрос: как могло произойти такое значительное переселение народов? Ведь жители Южной Америки пользовались в то время утлыми и примитивными суденышками. Мы знаем, что в безбрежных просторах Тихого океана в век Великих географических открытий зачастую гибли значительно лучше оснащенные суда. Даже в XVII веке испанские мореплаватели, направлявшиеся в испанские владения на Филиппинах, боялись хотя бы на дюйм отклониться от уже освоенных морских трасс. И здесь было свое «колумбово яйцо». Один из родственников Колумба, испанский капитан Бартоломе Руис, стремившийся опередить экспедицию Писарро, прошел внутренние области Южной Америки и в 1525 году добрался до берега океана в Эквадоре. Подобно своему предшественнику Бальбоа, он вперил восхищенный взгляд в океанский простор и вдруг заметил на горизонте большой парус. В первую минуту Руис очень испугался: он подумал, что на подходах к сказочному Эльдорадо его опередил кто-то из конкистадоров. Однако вскоре испанец понял, что видит перед собой индейцев, которые плывут на своеобразном плоту: на связанных между собой древесных стволах. Несмотря на примитивность этого суденышка, оно казалось на диво приспособленным к морским путешествиям.
275
Как ни интересны и ни сенсационны факты, которые Э. Раквитц излагает, гипотеза об американском происхождении жителей Океании находит сегодня мало сторонников. Большинство советских и зарубежных ученых считают все же океанийцев выходцами из Юго-Восточной Азии, а не из Южной Америки. И вряд ли в наши дни можно серьезно говорить о гипотезе американского происхождения народов Океании. Даже известный норвежский путешественник, поставивший смелый и удивительный «исторический опыт». Тур Хейердал теперь разделяет общепринятую точку зрения о юго-восточной прародине океанийцев и расходится со сторонниками теории азиатского происхождения океанийцев лишь в деталях. Не выдерживает критики и гипотеза автохтонного (местного) происхождения полинезийцев. Острова Тихого океана были заселены на протяжении последних 2–3 тысяч лет, а если и существовал
Однако вскоре после того, как подавляющее большинство индейцев было истреблено, а их великолепная культура уничтожена, плоты, очень низко оцененные испанцами, перестали играть в тех широтах роль транспортных средств, их предали забвению и уже больше не строили…
Но вот не так давно было высказано предположение, что в те далекие времена переселенцы вверяли свою жизнь и свое будущее нескольким древесным стволам и что именно на плотах они пускались в плавание по безбрежным океанским просторам, чтобы обрести новую родину. Любопытно, что морских дел специалисты сразу же отвергли это предположение как совершенно смехотворное.
«Попытка не пытка», — сказал молодой норвежский этнограф Тур Хейердал. Прежде чем составить свой план, Хейердал прожил несколько лет на Маркизских островах, занимался раскопками в Перу и сверх того всерьез изучил морские течения в Тихом океане, перерыв с этой целью целую гору специальной литературы.
…В один прекрасный день Хейердал и его спутники оказались во влажном тропическом лесу Эквадора — здесь они облюбовали гигантский ствол бальсового дерева. Для того чтобы соорудить плот, им понадобилось 12 таких стволов — ровно столько же, сколько и древним инкам. Через некоторое время друзья переправили связанные стволы по реке Гуаяс к Тихому океану. В Кальяо, портовом пригороде Лимы, они построили точно такой же плот, какой видел в свое время Бартоломе Руис. Ни на йоту не отступил Хейердал от старых образцов: бревна он стягивал канатами, поверх клал расщепленные бамбуковые стволы, соорудил на плоту низкую, крытую банановыми листьями хижину из бамбука и, наконец, установил мачту с парусом, а на корме примитивного суденышка — руль. Все это было построено и сколочено без единого гвоздя и без какой бы то ни было современной техники — из материалов, которыми обладали и древние перуанские мастера.
28 апреля 1947 года Хейердал и пять его спутников — так же, как и он, родом из Скандинавии — спустили плот на воду. После того как были перерублены канаты, соединяющие бальсовый «Кон-Тики» с буксиром, путешественники, что называется, сожгли за собой все корабли — потеряли последнюю связь с цивилизованным миром. Северо-восточный ветер надул парус, на котором красовалось изображение бородатого бога Кон-Тики, и погнал утлый, весьма ненадежный кораблик навстречу судьбе.
Хейердал не пожелал слушать советы благоразумных. Он был твердо убежден, что древние перуанцы именно таким способом переплывали океан, вручая свои жизни морским течениям, и что именно на таких плотах они причаливали в конце концов к своей новой родине Полинезии, где и ваяли из камня странные статуи, такие же, какие они уже создали у подножья Анд [276] .
276
Вопрос о сходстве знаменитых каменных скульптур острова Пасхи с колоссальными сооружениями и скульптурами Перу, относящимися к доинкской культуре Тиуанако (500–1000), считается до сих пор спорным, так как наблюдается хронологнческое и типологическое несоответствие между каменными сооружениями острова Пасхи и памятниками великой мегалитической культуры Перу. Подробнее см. статью Р. В. Кинжалова в журнале «Советская этнография» (№4 за 1963 г.) «О статье Т. Хейердала…» и книгу А. Кондратова «Великаны острова Пасхи», М., изд-во «Советский художник», 1966.
Специалисты не дали бы и гроша ломаного за жизнь этих смельчаков. При первом же шторме их смоет с плота, а стволы разбросает в разные стороны. В лучшем случае эти сухопутные крысы попадут на завтрак акулам. Но о каких, собственно, специалистах по строительству и вождению бальсового плота могла идти речь? Ведь специалисты подобного рода были эдак лет пятьсот назад истреблены конкистадорами и все секреты унесли с собой в могилу…
Вскоре экипаж «Кон-Тики» понял, что в открытом море плот повинуется только своим собственным законам. Хочешь постичь их — работай не покладая рук и не бойся опасностей! Ничто, кроме воды и неба и еще акул и дельфинов, которые день и ночь резвились вокруг странной посудины, не отвлекало наших новоявленных викингов от их занятий. Не мудрено, что они достигли в своем древнем, ныне возрожденном мастерстве таких вершин, что, наверное, смогли бы помериться силами с самим народом Кон-Тики, столь искусным в морском деле.
Двенадцать связанных воедино бальсовых стволов оказались необычайно устойчивыми. Плот плыл по океану, легкий, как пробка, и беззаботный, как блестка жира в супе, самые высокие волны были ему нипочем. Что касается сухопутных крыс, то они так акклиматизировались, что начали понимать каждый вздох океана. Если акулы внушали им раньше большое почтение, то потом они развлекались с ними следующим способом: молниеносным движением хватали зазевавшегося и подплывшего к плоту хищника за хвост и бросали его на палубу, где он яростно вскидывался и извивался, пытаясь вернуться в родную стихию.