Чужие дети
Шрифт:
— Послушайте, просто сделайте то, что можете, — сказал хозяин. — Через пару дней Лиз появится здесь на Рождество, и я не хочу, чтобы меня дергали и ругали.
— Я вымою окна, — ответил Шейн. — Нет ничего лучше чистых окон, которые отвлекают внимание от пыли.
Дункан взглянул на него. Уборщик обладал маленьким ростом и эксцентричной внешностью. Лет ему было где-то около сорока, а глаза и кожа выглядели как у человека, живущего в атмосфере, пропитанной пивом и табаком.
— Что вы имеете против пыли?
Шейн усмехнулся. Он поднял двухлитровую
— Я сопротивляюсь не пыли, а стиранию пыли, — ответил он. — Все же это — женская работа.
— Папа, — сказала Дейл, — нам надо было купить елку.
Том Карвер снял очки для чтения.
— Я не думаю.
— Почему?
— Нам, четверым взрослым в рождественский вечер не нужна елка.
— Нет, это не так, — возразила Дейл. — Взрослые или нет, но мы все равно остаемся семьей. Ну, мы все, кроме Эми.
— Она скоро станет одной из нас, Дейл…
— Да?
Том поставил обратно свой стакан.
— Тебе может не нравиться то, что я скажу, но я не хочу елку из-за Руфуса.
— Но Руфуса здесь нет.
— В этом все дело. В прошлом-то году он был. Мы пошли на площадь у Фрешфорда, выбрали елку, принесли домой и поставили внизу — там, возле садовой двери. Мы ее вместе украсили… Только это случилось почти год назад.
Дочь прекратила возиться с соковыжималкой. Дейл разыграла великолепное представление из приготовления супа-пюре, настаивая на том, что отец в этом нуждается, как если бы она была сиделкой, дающей ему лекарство.
Дейл подошла и села за стол.
— Пап…
— Да?
— Могу я тебе напомнить, что у тебя еще есть и мы? Лукас и я? Твои первые дети?
— Я не забыл об этом. Ничто и никто не заменит вас. Но Руфус — тоже мой ребенок, с тех пор как он родился, я ни разу не встречал Рождество без него… — мистер Карвер замолчал.
— Что?
— Я не радуюсь предстоящему празднику.
— Миллион раз спасибо, — ответила дочь.
Том потянулся через весь стол, чтобы коснуться ее руки. Дейл тут же отодвинулась от отца, чтобы оказаться вне переделов досягаемости.
— Ему восемь, — сказал Том. — Он еще совсем маленький мальчик. Малыши обычно придают Рождеству совершенно особое значение. Ты знаешь, что это так. А без них все по-другому. Вот прежнее Рождество было Рождеством…
— Прежнее?
— Когда Руфус был здесь.
— Ну что ж, — проговорила Дейл. Она слышала, как ее голос стал жестче, но не могла остановиться. — Хорошо, может быть, слишком рано снова изображать Рождество, но, похоже, уже не рано изобразить появление подруги…
Том поднес обе руки к лицу, снял снова очки и положил их на стол перед собой.
— Я полагаю, ты имеешь в виду Элизабет Браун?
— Да.
— Она друг, а не подруга.
Дочь ничего не ответила. Она встала и засыпала половником порцию порезанного лука-порея и овощей в соковыжималку.
— Как ты узнала о ней?
— Я увидела чертежи в твоей мастерской. Я слышала разговор
— Дейл, — сказал Том. — Я когда-нибудь оспаривал твое право на отношения с Нейлом?
Она нажала кнопку на соковыжималке, а потом, перекрывая шум мотора, закричала:
— Нет! Я действительно иногда удивлялась, как много ты проявлял заботы.
— Да, проявлял, и очень много. Выключи эту машинку, — проговорил отец твердо и громко.
Она послушалась.
— Я два раза обедал с Элизабет Браун, — продолжал мистер Карвер. — Она приезжала из Лондона вечером на буднях три раза: один раз — на концерт, другой — в кино, а третий — чтобы посмотреть работы художника, друга ее отца. Работы, на самом деле, так себе.
Дейл слегка ударила соковыжималку, и тонкая зеленоватая струйка потекла по стенкам.
— Но ты никогда не делал этого прежде.
— Да. Потому что был женат. Я ходил на концерты и в кино с Джози, что тебе тоже не нравилось.
— Джози была о-кей, — сказала Дейл.
— Ты теперь можешь так говорить, поскольку она благополучно ушла. Но мне нужна жизнь, Дейл. Мне надо что-то делать, кроме как работать и кормить старину Бейзила. Я не только твой отец, но еще и человек.
Она прямо посмотрела на него, улыбнувшись:
— Но в первую очередь ты — мой отец.
Мистер Карвер улыбнулся ей в ответ:
— Конечно, и таковым останусь.
Дейл обошла стол и прильнула к нему. Том Карвер обнял дочь.
— Помнишь ту песенку, которую придумал для меня? Рождественскую? После того, как умерла мама?
— Напомни мне…
— Она начиналась так: «Крекеры — для Рождества, а отцы — для малышей…» Помнишь?
— Да, — ответил Том. — Ты заставляла меня петь ее, пока мне это до смерти не надоело.
Дейл наклонилась и прижалась своей щекой к его щеке. Ее кожа была мягкой и холодной и гладкой, как у Паулины.
— Па?
— Да?
— Мы можем купить елку на Рождество, правда?
— Мне очень жаль, — сказал Том, обращаясь к Элизабет, — что не смогу увидеть вас на Рождество.
— Все в порядке, — ответила она.
Элизабет так считала и на самом деле. Конечно, все было в порядке. Она была знакома с Томом всего только месяц или два, и лишь за последние несколько недель проявились ростки каких-то чувств, более сильных, чем просто дружба. Они раз шесть очень приятно провели вместе время, а в последние два раза, когда он провожал Лиз на станцию в Бате на поздний поезд в Лондон, то поцеловал ее в щеку и просил пообещать взять такси. Но ничего большего не случалось. Том не дарил ей цветов, не держал ее за руку в кино, не оставлял многозначительных сообщений на автоответчике. Казалось, он просто был рад видеть мисс Браун всякий раз, как они встречались, и не прощался без предварительного уговора о новой встрече.