Чужие дети
Шрифт:
Мать улыбнулась им:
— Доедайте.
Бекки медленно покачала головой:
— Нет, спасибо.
— Послушайте, — сказала Надин.
Они замерли. Мать наклонилась вперед, пригнувшись к своей тарелке, и положила ладони на стол.
— Мы должны извлечь из всего пользу.
Она замолчала и потом добавила:
— Верно? Мы должны научиться здесь жить, ходить в школу, найти свою компанию. Мы не собираемся сдаваться, правда? Не собираемся позволить другим людям поломать нашу жизнь. Скажите, что, если…
Клер
— Мы пойдем вечером в Росс?
Старшая ответила:
— Ты говорила, что денег совсем нет…
Надин улыбнулась:
— Я могу снять немного денег со счета. Совсем немного. Можем сходить в кино. Что вы об этом думаете? — Она протянула руку и пожала ладонь Рори, который сидел рядом с ней. — О-кей?
Сын кивнул.
— О-кей, Клер?
Клер тоже кивнула. Надин повернулась к Бекки.
— Ну, Бекки, о-кей?
Дочка взглянула на нее и несмело улыбнулась:
— О-кей.
Глава 8
Письмо пришло вместе с остальной почтой: с тремя счетами, рекламным мусором и каталогом детской одежды. Мэтью очень быстро достал счета, выхватывая их, словно не хотел, чтобы Джози видела, насколько коричневый конверт внушительного вида привлек его внимание. Потом он передал письмо ей.
— Это он написал, верно?
Джози посмотрела на письмо. Оно действительно было написано Томом, его элегантным почерком архитектора, о котором бывшая жена частенько говорила, что он слишком изящен для такого солидного мужчины.
— Да.
— Тогда тебе лучше взять его.
Она убрала руки за спину.
— Я не хочу ничего знать о нем, Мэтью.
Муж бросил на нее взгляд и потом усмехнулся:
— Тебе все равно придется открыть его. Речь может идти о Руфусе.
— Он звонит мне по поводу сына. А письма… — она замолчала.
— Что?
— Письма имеют большую важность. Это всегда значит, что кто-то хочет избежать разговора с глазу на глаз.
— Мне вскрыть письмо?
— Нет, — сказала Джози. — Я пока отложу его. А открою после собеседования.
Мэтью наклонился и поцеловал ее в губы. Джози любила то, как муж всегда целовал ее в губы, ей нравился даже самый быстрый поцелуй при приветствии и прощании. Мэтью всегда давал ей почувствовать, что хочет этим сказать.
— Удачи, дорогая. Удачи на собеседовании.
— Знаешь, нервничаю. Я не ходила на собеседования по работе с тех пор, как Руфусу исполнилось два года.
— Ты замечательная, я взял бы тебя на работу.
— Ты чересчур пристрастен.
— Да, — ответил Мэтью. — Безнадежно.
Джози взглянула на письмо.
— Том на самом деле не хотел, чтобы я работала.
— А я хочу, чтобы ты работала, если тебе это нужно самой.
— Нужно.
Муж почти стыдливо взглянул на счета в руке.
— Это поможет…
— Знаю.
—
— Не надо о ней.
— Я не хочу, чтобы ты думала, что мне это необходимо, но…
— Конечно, — сказала Джози, и неприкрытая резкость проступила в ее голосе. Этот металл, казалось, всегда проявлялся при любом упоминании о Надин или об ее детях. — Ты хочешь поддержать своих детей?
Его плечи слегка опустились.
— Конечно, я буду это делать.
Мэтью наклонился и положил письмо Тома на кухонный стол, слегка придавив стоявшей рядом банкой с шоколадным кремом.
— Я лучше пойду.
— Да.
Муж посмотрел на Джози.
— Удачи. Я это имею, в виду.
Она попыталась улыбнуться:
— Спасибо. Я позвоню.
Собеседование оказалось не слишком страшным. В двух начальных школах в Седжбери образовались вакансии для учителей английского и общих предметов на две четверти, поскольку постоянная учительница ушла в отпуск по беременности. У нее двойняшки, сказала директор школы, поэтому затянувшийся отпуск — это случай особый.
Директриса оказалась пухлой женщиной в вязаном костюме. Ее главным делом, как узнала Джози, была забота о воспитании. Вот почему ей понравилось резюме Джози с упоминанием в нем конференции в Челтенхэме.
— Мы ничему не можем учить этих детей, — сказала директриса, — пока не научим их минимальному самоуважению.
Джози утвердительно кивнула. В Бате, в школе, где она преподавала и куда ни за что не хотела отдавать Руфуса, учились дети, пусть даже хорошо одетые и сыто накормленные, которые происходили из особой городской среды. Там общение проявляется разве что в совместном хулиганстве. Все ученики выросли на этом, обычно ссорились и находились в состоянии депрессии и разочарования, атмосфере крика и драки. Такие дети все воспринимали физическую расправу как общепринятое явление. И Седжбери — не исключение. Если что-то здесь и было по-другому — так то, что она, Джози, замужем за Мэтью, а не за Томом. А значит, во всех отношениях ближе к детям, которым пыталась помочь. Поэтому в ее душе появилась некоторая гордость.
Провожая Джози до дверей школы, директриса заметила:
— Между прочим, ваша падчерица училась здесь. Ее зовут Клер Митчелл.
Учительница была поражена:
— Да?..
— А ее старшая сестра училась здесь раньше. Мальчик был в Уикхэме, насколько я помню. Как они поживают?
Джози почувствовала, как начинает краснеть.
— Боюсь, мы пока не узнали друг друга достаточно. Полагаю, они все привыкают к новым школам.
— Чудесные дети, — сказала директор школы. — Умные. — Она аккуратно посмотрела сбоку на Джози. — Вы встретите в Седжбери много людей, которые знают семью Митчеллов.