Чужие дети
Шрифт:
— Тебе лучше вернуться со мной обратно, — сказала Джози.
Бекки покачала головой, пробормотав что-то.
— Что?
— Я не могу.
— Послушай, — сказала мачеха. Она прислонилась к машине, словно не могла стоять без опоры. — Думаю, любое мое высказывания ты воспримешь в штыки как критику своей матери. Но разве ты не хочешь оказаться в безопасности?
— О, да, — согласилась Бекки, отвернувшись. — Она никогда не делала ничего подобного. — Девочка подняла руку и
— Я не могу оставить тебя здесь одну с ней в такой обстановке. Надо позвать доктора или еще кого-нибудь в этом роде.
— О-кей, — сказала дочь Надин. Ее плечи слегка дрожали.
— Завтра суббота. Может быть, отец сможет заехать… — Джози замолчала.
— Я позвоню, — кивнула Бекки. — Позвоню и все расскажу вам.
— Я съезжу и привезу тебе еды…
— Не надо.
— Почему?
— Она не будет это есть, — проговорила Бекки. — Даже если… — она осеклась, но потом продолжила:
— Если у нас хорошие соседи.
Джози медленно выпрямилась.
— Но ты позволишь мне привезти врача?
— Да, — сказала девочка.
Она стояла на дороге, глядя, как уезжает Джози. Мачеха ехала очень медленно, словно шок и тревога существенно отразились на ее способности управлять машиной. Когда она исчезла из виду, повернув в аллею, Бекки развернулась и пошла обратно в коттедж. Надин стояла возле кухонного стола, скрестив руки на груди.
Мать проговорила очень четко, словно спланировала все заранее:
— Мне очень жаль…
Бекки ничего не ответила. Она прошла мимо Надин к раковине и перегнулась через нее, чтобы открыть окно.
— …Из-за всего, что случилось, — сказала мать.
Бекки вдохнула воздух, ворвавшийся снаружи.
— Сейчас придет доктор.
— Мне он не нужен. У меня уже был доктор. Тим привозил его ко мне. Мне дали антидепрессанты и немного снотворного. Я приняла их перед тем, как приехала ты.
— Как это знакомо…
— О чем это ты?
Бекки развернулась:
— Позвонить мне и потом принять снотворное, которое рассчитано на ночь.
Надин внимательно посмотрела на нее.
— Я сказала, что мне жаль. Мне. Очень. Жаль.
— Мне все равно, — ответила Бекки.
Она отодвинулась в сторону холодильника и открыла дверь. Внутри было несколько коричневых бумажных пакетов с едой, яичница с соусом и упаковка яблочного сока длительного хранения.
— Что ты собираешься делать? — спросила Надин.
Бекки с шумом захлопнула дверцу холодильника.
— Я не решила.
— Ты хочешь остаться? — задала вопрос мать. В ее голосе зазвучала настоящая тревога. — Ты хочешь остаться и составить мне компанию?
Бекки посмотрела на нее. Она коснулась нагрудного
— Я выйду, — проговорила Бекки.
— Куда?
— Не знаю. Может быть, пройдусь.
— Ты надолго?
— Нет, — ответила дочь.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала Надин. — Мы должны обо всем поговорить.
— Прости, — отозвалась девочка, проходя через кухню к наружной двери. — Я останусь, пока тебе не станет лучше. Я сказала, что останусь. Но я не говорила, что буду разговаривать…
— …Ты пробыла здесь неделю, — сказала теперь миссис Хантли.
— Да, я в курсе.
— А как же твоя школа?
— Сегодня конец четверти. В любом случае, я освобождена от занятий…
Тим Хантли бросил кусок хлеба на свою пустую тарелку, наколол его на вилку и стал собирать соус.
— А как насчет того, чтобы твой папа оказал помощь?
— Он не может.
— Почему?
Бекки посмотрела прямо ему в лицо:
— Она не позволит этого.
Тим опустил кусок хлеба в рот.
— Но это хуже для тебя?
Девочка пожала плечами. Она встала, держась за край стола.
— Это не правильно, — заявила миссис Хантли, глядя на Бекки. — Тебе нужно учиться.
— Я лучше вернусь назад, — сказала дочь Надин.
Тим тоже встал.
— Позвони нам. В любое время.
— Спасибо, — сказала Бекки.
Она вышла из дома фермеров, пока они смотрели на нее, а потом на безопасном расстоянии прошла мимо лающих собак и по мостику из шпал выбралась на дорогу. Вода в ручье стояла высоко — из-за гор пришли дожди поздней зимы, Как сказал почтальон. Теперь вода быстрым потоком убегала прочь, а заросли боярышника подмерзли, ярко-зеленые листья смотрелись так, будто каждый из них был аккуратно вырезан ножницами для рукоделия.
Бекки достала из кармана пачку сигарет и сунула одну в рот. Это была последняя из той самой пачки, которую Джози дала ей неделю назад. Девочка остановилась при спуске в аллее, чтобы прикурить, а потом отправилась дальше, глухо топая своими тяжелыми ботинками, выпуская голубой дым в чистый воздух над потоком и зарослями боярышника.
Надин сидела на траве под яблоней в саду коттеджа. Она была в очках. На ее коленях красовалась стопка книг — самых разных версий самоучителя греческого, которые она нашла в местном букинистическом магазине. Мать посмотрела на Бекки, когда та прошла через ворота.