Чужие лица
Шрифт:
Паша, прибрав на столе, тоже принимает душ и ложится, только волосы не стал сушить, чтобы не разбудить маму. На столе брякает телефон, сигнализируя о входящем сообщении.
«Как мама?»
«Спит. Это правда, что ты ее поцеловал?»
«Правда. Ты против?»
«Нет. Только если сделаешь ей плохо, убью»
«Не сомневаюсь. Вечером заберу ее с работы, не теряй»
«У вас свидание?»
«Да. Спокойной»
«Спкнч»
Отложив телефон, Пашка берется за ручку и блокнот, старательно выводит буквы, зачеркивает, и снова пишет.
Меняются
Вся жизнь как на перроне, не жалуйся и жди.
Чужой толпы движенье, есть лишь сейчас и здесь,
Без лавочек и стульев, чтобы на миг присесть.
Зайти бы в нужный поезд, да в нем уехать вдаль,
Их тысячи. Как выбрать, чтобы потом не жаль?
Швырнув багаж на рельсы, шагнуть в пустой вагон,
Оставив где-то сзади в тумане тот перрон.
Пашка засыпает около полуночи, не вынув наушники.
Часы показывают три то ли ночи, то ли уже утра. Мирон не спит, ворочается в своей постели, в который раз думая о том, что она слишком большая для него одного. Он вспоминает прошедший день, проматывает снова и снова события, которые привели его к бессоннице — не первой, но вот так — никогда. Ему хочется написать Антону и спросить у него совета, но он не делает этого, так как друг уже давно спит, ведь сон — лучшее лекарство, да и не поможет сейчас никто, кроме него самого… И той, кто тоже давно спит.
***
Свете достаточно взглянуть на подругу, чтобы понять, что у нее что-то произошло. Она оставляет сотрудниц работать, а сама тянет Олесю в кухню, где уже гудит кофеварка.
— Ну?!
Олеся достает контейнер с пирожками, медленно садится и закрывает лицо руками. Не хочется ничего говорить. Молчит, слушая жужжание работающей техники, ищет в привычной обстановке «якорь». Ей нужно уцепиться за него, чтобы выплыть из состояния анабиоза, в котором пребывает все утро. И дело не только в таблетках. Просто женщина снова чувствует себя поломанной куклой, выброшенной на помойку. Только воспоминания о поцелуе не дают ей утонуть в собственных эмоциях.
— Если ты сейчас не начнешь рассказывать, я отправлю тебя домой, — предупреждает Света, когда ее терпение подходит к концу. — И позвоню Паше.
— Не надо, он в школе, не отвлекай его по пустякам.
Угроза действует. Принимая чашку кофе, Олеся подносит ее к носу, дышит. Запах напоминает ей о Мироне. Сюда бы еще нотку сигаретного дыма и его одеколона.
— Войтович, я тебя сейчас бить буду! Клещами надо из тебя вытягивать каждое слово! Так… Тогда я позвоню Полунину, он, чует мое сердце, точно в курсе…
— Нет! — вскрикивает. — Не звони ему!
Света прячет улыбку. Не время ей сейчас.
— Точно замешан. Я так и знала! Ну, рассказывай! Если он тебя обидел, во что я никогда не поверю, то будет иметь большие неприятности.
Олеся вздыхает.
— Не обидел… Он меня поцеловал, — краснеет. — И прогнал Сергея…
Теплова отпивает половину кружки, откусывает булочку с вареньем, жует, больше переваривая информацию, чем
— Явился, значит. Вот урод… Нет, давно ему надо было ноги переломать, чтобы ходить больше не мог! А Мирон что?
— Что? — не понимает.
— Не бил?
— Обошлось… Пашка же еще был…
— Жаль, — протягивает подруга, допивая остатки кофе. — А поцелуй что?
Олеся снова закрывает лицо руками.
— Остановил мою истерику.
Светлана разбирает слова приглушенные пальцами, берет чашки и кладет их в раковину, подходит к подруге, обнимает со спины, опускает голову ей на макушку.
— Да, Бог с ней, с истерикой… Понравился?
Олеся прикрывает глаза и, не в силах ничего сказать, кивает, ударяется о подбородок Тепловой, зажмуривается и снова плачет.
— Чего ревешь опять, глупенькая? Только слепой может не заметить, что Полунин неровно к тебе дышит. Он, когда за тобой приезжал в последний раз, глаз не мог от тебя отвести.
Войтович перестает лить слезы, пытается кончиками пальцев поправить макияж, который с таким трудом накладывала дома. Весь труд коту под хвост.
— Думаешь, у него серьезно? — в голосе дрожь.
— Уверена.
— Но он же младше и богаче, и вообще… Зачем ему «разведенка с багажом»?
Света не выдерживает и отвешивает подруге легкий подзатыльник. Вынудила просто.
— Дура с комплексами! Вот увидишь, такой мужик быстро разгонит всех твоих тараканов. Он — взрослый человек, который понимает, что тебя не будет интересовать флирт и разовый секс. Хотя последнее, к слову, надо все же провернуть, чтобы быть уверенной, что он тебе подходит по всем параметрам.
— Светлана! — пунцовая.
— Ну, что я такого сказала? — невинное выражение лица. — В двадцать первом веке живем, между прочим. И девственницу из себя строить не надо. Сколько у тебя уже не было нормального «тесного» общения? Вот…
Олеся снова прячет лицо в ладонях. Ей стыдно признаваться в том, что требует тело. Пусть ей не двадцать, и гормоны не играют так, как с Сергеем в начале отношений, но хочется близости, хочется ласки и ощущения наполненности. Она может только представить, как это будет с Мироном, но порой ей даже достаточно лишь этих фантазий.
— Ладно. Это личное, поэтому сворачиваю тему, — Теплова не выдерживает, отнимает руки от лица подруги и вытирает влажной салфеткой тушь под глазами. — Похоже, все-таки придется умыться…
— Да, я сейчас. А потом примусь за работу.
— Верное решение. Люди сами себя стричь не будут, — Света невольно вспоминает неровную прическу Вики, грустно улыбается. — Я хочу сюда в следующие выходные привезти Никиту с сестрой, сможешь их подстричь? Не могу их доверить другому мастеру. Вика не любит прикосновений, сама себя… — не договаривает, машет руками, сглатывает комок в горле.
— Ох… Да, конечно. Я попробую… Мирон вчера предложил в качестве помощи организовать нам выезд в детский дом, чтобы приготовить детей к празднику. Если ты не против, конечно…