Чужие земли
Шрифт:
Плохо, что мы все заснули, а ну как еще кто-нибудь прискакал на нашу голову? Бери тепленьким. Но устали все. За прошлый день и часть ночи вымотались до чертиков. Я проснулся, когда Эрве уже был на ногах. Дири спит, укрывшись одеялом. А вот одежды его я не нашел, хоть и осмотрел землю поблизости. Сожгли, что ли?
А тут Эрве закончил наводить ревизию в седельных сумках бандитов. И рубашку со штанами пацаненка оттуда как раз достает. Бандиты их уже присвоили. Ну да, мертвому одежда не нужна.
Найденную одежду Эрве брезгливо отшвырнул и занялся убитыми. Пока он их
– Отойди, - приказал он Дири.
Пацаненок было дернулся, но остановился и на меня смотрит, ждет моего решения. Интересно! Я кивнул ему головой, и только после этого пацан отошел подальше. А Эрве смотрит на мой кинжал и говорит:
– Я сейчас рассмотрел раны тех двоих. Кровь с лиц соскоблил, а там… Их чем-то острым. И глубоко проткнули. Кинжалом так не получится, раны бы были большие и резаные. К ним ты не приближался, я видел. И еще видел, что ты чем-то в них кидал. Потому и думал, что кинжалами или ножами. А вот сейчас и не пойму.
Я стою и мысленно посмеиваюсь. И пока еще размышляю. Сказать или нет? Если бы не проблема с Дири, то, пожалуй, и дальше водил бы юного грасса за нос. Нашел бы чем отбрехаться. Мало ли чем мог в бандитов зафитилить? Но проблему надо разрешить, придется открываться.
Решил я это сделать поэффектнее. За ночь немного отдохнул, настроение хорошее, попробую фокус один провернуть. Если полностью не получится, то все равно наглядно будет.
Приметил на земле камушек, сосредоточился, но как раньше с размаху швырять не стал, а решил аккуратненько его в воздух поднять. Раньше я только с совсем маленькими камнями пробовал, да и то не всегда плавно получалось. А тут…
Видели бы вы выражение лица Эрве. Да и у Дири тоже. Неизвестно, у кого челюсть ниже опустилась.
– Как… как это у тебя получилось? – только и смог вымолвить грассенок.
– А что получилось? – решил я над ним прикольнуться. – Это разве я? Да и не было ничего. Верно, не было? – повернулся я к Дири, стоявшему в двадцати шагах от нас.
– Не было, гос… Вучко. Ничего не было, - замотал тот головой.
То, что он так скажет, я особо и не сомневался. Он же обещал, что будет молчать и никому не скажет про мою волшбу. Вот и не сказал.
– Ты… ты… это… – Эрве все еще не мог прийти в себя, но вдруг взорвался:
– Хватит! Дурня из меня делаете? Говори, как это у тебя получилось!
Я пожал плечами, подошел к погасшему костру, поднял не прогоревшую до конца головешку, сосредоточился и зажег ее.
Краем глаза взглянул на Дири. Тот стоял с улыбкой до ушей, а в глазах такой восторг!
– Так ты можешь, - тихо, почти шепотом, сказал Эрве.
– Могу.
– Ты грасс? Но почему скрывал? И как тебе удалось обмануть мага?
Рассказать, кто я? Не поверит же, решит, что снова смеюсь. Тогда что сказать? А зачем говорить?
– Это мой маленький секрет. И он должен остаться только между нами, - я специально громко сказал, чтобы и Дири услышал.
Тот, конечно, услышал, закивал головой и демонстративно
Грассенок тоже кивнул, о чем-то задумавшись. Наверное, прокручивал в голове все моменты нашего путешествия. Теперь он понял, как мне удавалось птиц быстро добывать, огонь простыми булыжниками разводить, как его тогда стукнул, когда он по мне заклятьем в гостинице шарахнул. Кстати, я ведь тогда не свалился, как те бандиты, на ногах удержался, хоть меня и скрутило. Может быть, тоже магические возможности помогли, ослабив удар заклятием?
– Я твой должник, - напомнил я Эрве.
Тот поднял на меня глаза.
– Но я хочу, чтобы с нами ехал Дири.
Эрве попытался что-то сказать, наверное, хотел возразить, даже чуть вспыхнул, но тут же погас.
– Хорошо.
– Вот и ладно. Значит, мир?
– У меня с этим? – Нет, Эрве все-таки непереносим!
– Ладно, давайте лучше завтракать.
Эрве демонстративно уселся неподалеку от потухшего костра, я его зажег, а Дири уже вовсю суетился, доставая оставшуюся от бандитов еду.
Поели хорошо. Даже Дири под конец завтрака перестал на меня оглядываться, ожидая кивка на разрешение взять тот или иной кусок. Ничего, выправим его илотские привычки.
После завтрака оба уставились на меня, ждут, что я скажу. А что говорить? Неплохо бы полдня поваляться на травке, подремать, силы побольше восстановить, да вот только соседство с мертвыми бандитами портило всю идиллию.
– Ладно, - говорю, - давайте собираться.
А это совсем не просто. Теперь у нас восемь коней, всех надо оседлать, седельные сумки снова набить – Эрве-то все из них повыбрасывал, а Дири еще собрался раздеть убитых, панцири, шлемы снять, а также куртки, штаны, сапоги. Здесь я уже не стерпел. Нехорошо как-то мертвых грабить. Одно дело кошельки срезать – они им уже незачем, другое дело одежду снять.
А панцири и шлемы, куда нам они? Пацанам велики, мне, вроде, вполне можно подобрать. Но не хочу в одежде убитого ходить, да и жарко в ней, к тому же зачем она мне? Мечом не владею, от стрелы в лицо не защитит. Поэтому я Дири сказал, чтобы не занимался грабежом.
А Эрве мне сует пять кошельков.
– Одного я убил, его кошелек мой. Так?
А зачем спрашивать? Конечно, его. Но и мне пять кошельков многовато будет. Один, не глядя, я Эрве протянул, а второй отдал Дири. Пацаненок стоит, ничего не понимая.
– Спрячь. Пусть у тебя будет.
Тот понимающе кивнул, а вот Эрве надулся, покраснел. От злости, что ли?
Тронулись мы снова в путь на запад, забирая немного к северу. Солнце подошло к зениту, а мы уперлись в преграду – та самая горная речка, только ее, считай, начало. В паре сотен метров шумел водопадик, а еще правее были холмы, пусть и высокие. Туда и поедем, только искупаться нужно, все грязные и потные.
Слезли с коней, я к водопадику первым иду, за мной Эрве, а пацаненок сзади, дистанцию соблюдает, понимает, что Эрве из благородных. Я, конечно, разделся до трусов и к воде, но, видать, погорячился, не сообразил, что та с гор течет. Вода-то почти ледяная!