Чужое гнездо
Шрифт:
— Прежде всего, я хотела бы узнать, почему удочерение было частным, — проговорила Дэйзи. — Я и не представляла, что такое разрешено.
Это было неправдой. На самом деле, отец рассказал ей, что когда им с Лорной надоели бесконечные проволочки в Национальном обществе по делам усыновления, один из друзей семьи познакомил их с людьми, занимающимися этими вопросами в частном порядке. Ее приемные родители с радостью ухватились за открывшуюся возможность. Сейчас Дэйзи просто испытывала доктора Фордхэм, чтобы выяснить, насколько та откровенна.
— Общество всегда относится
— Я вовсе не это имела в виду, — торопливо пробормотала Дэйзи. — Я просто хочу понять, почему я досталась именно Джону и Лорне.
— Эллен привели ко мне на обследование люди, у которых она работала. Позже она намеревалась отправиться в дом матери и ребенка. Между тем, мои лондонские друзья хорошо знали Джона с Лорной. К тому времени мне уже рассказали, что они чувствуют себя обманутыми и даже оскорбленными поведением чиновников из Национального общества по делам усыновления, так как всякий раз остаются ни с чем. Я знала: это хорошие люди, которые сумеют достойно воспитать малыша, к тому же их ни в малейшей степени не интересовал пол ребенка. А когда я поняла какая славная девушка Эллен, я сразу же подумала о них. У меня возникло чувство, что ничего лучшего и желать не приходится…
Практически то же рассказывал Дэйзи и отец. Доктор Фордхэм помнила события того времени в мельчайших подробностях, и это позволяло полностью доверять любой другой информации, которую она могла сообщить.
— Разумеется, были и другие обстоятельства, которые привели к частному удочерению, — при этих словах пожилая леди нахмурилась, словно эта тема не доставляла ей удовольствия. — Семья, где работала Эллен, не хотела терять ее, она замечательно ухаживала за их детьми, поэтому они боялись, что в доме матери и ребенка, где младенец должен оставаться с матерью около шести недель, у девушки может возникнуть искушение не отдавать новорожденного. Частное удочерение их в высшей степени устраивало — в этом случае ребенка забирают сразу же после рождения.
— Получается, что Эллен вынудили отдать меня? — тупо спросила Дэйзи.
Доктор Фордхэм вздохнула.
— Да, можно сказать и так. Я не участвовала в этом, будучи всего лишь посредником, мы тогда действительно полагали, что действуем ради блага юной матери и ребенка. Но теперь я стала старше и мудрее, и мне кажется, что следовало бы дать Эллен больше времени поразмыслить.
— Вы считаете, что в таком случае она бы не отказалась от меня?
Доктор Фордхэм бросила на девушку пронзительный взгляд.
— Кто может знать, дорогая? Тогда все было совсем по-другому. Матери-одиночке приходилось невероятно трудно. Эллен хотела лучшей участи для своего ребенка, а Джон с Лорной были прекрасной парой. Я никогда в них не сомневалась, а была только рада помочь осуществиться
— Вы знаете, где она сейчас? — спросила Дэйзи.
Пожилая леди покачала головой.
— Последний раз я имела о ней известия, когда переслала письмо и фотографии, полученные от твоей матери. Это произошло примерно через шесть лет после удочерения. Естественно, я отправила не оригинал письма, а копию, на которой отсутствовал адрес. Тогда Эллен работала при школе-интернате для умственно и физически отсталых детей в южном Бристоле, где поселилась после того, как оставила семью, о которой я уже говорила. Теперь же, получив твое письмо, я поинтересовалась у чиновников департамента образования, по-прежнему ли Эллен там работает или перешла на другую работу, но оттуда сообщили, что она исчезла из их поля зрения в 1978 году. И она все еще была не замужем.
Дэйзи произвела быстрый подсчет — получалось, что Эллен тогда был тридцать один год.
— Может быть она оставила работу, выйдя замуж? — спросила девушка, испытывая некоторое разочарование при мысли о том, что поиски могут серьезно осложниться.
Пожилая леди кивнула.
— Ну, в общем-то я всегда предполагала, что именно поэтому Эллен перестала присылать мне поздравительные открытки. Очевидно, получив письмо твоей матери, она успокоилась и смогла обходиться без моей поддержки. Она очень любила своих подопечных — и думаю, это ей помогло.
— А как насчет той семьи, в которой она работала, будучи беременной? Могла ли она поддерживать с ними отношения? — поинтересовалась Дэйзи.
— Очень сомневаюсь, дорогая моя, — доктор Фордхэм взволнованно всплеснула руками. — Видишь ли, они страшно рассердились, когда она захотела уйти от них. Эллен была великолепной нянькой и наставницей для их ребятишек, настоящей Мэри Поппинс, и мать семейства не могла понять, почему она бросает их ради умственно отсталых детей. Я полагаю, у Эллен состоялся крайне жесткий разговор с этой женщиной.
— И сколько же она у них проработала? — спросила Дэйзи.
— Точно не помню, но не меньше года после твоего появления на свет. Она просто обожала этих мальчишек, однако приняла правильное решение. У Эллен была светлая голова, она была достойна лучшей участи. Она приходила ко мне за рекомендацией для школы в южном Бристоле, и я полностью поддержала ее намерение.
Дэйзи заметила, что на лице доктора Фордхэм появилось отстраненное выражение.
— Может быть теперь вы не посоветовали бы ей так поступать? — спросила она.
— О нет, это было достойное решение. Как раз в это время я начала сожалеть о твоем поспешном удочерении. Я не могла не заметить, что Эллен так и не оправилась от удара. У меня даже появилось ощущение, что она никогда не оправится.
Дэйзи почувствовала, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы, но тут же осознала: ни при каких обстоятельствах она не удовлетворится теми сведениями, которые сообщила доктор Фордхэм.
— Что, по вашему, мне следует делать теперь? — спросила она.