Чужое знание
Шрифт:
Сила текла вокруг, вдоль стен комнаты, свиваясь в тугие могучие узлы. Швед с трудом мог вообразить себе столько Силы зараз, да еще так плотно спрессованной в сравнительно небольшом объеме. Сумрак, казалось, дрожал и гудел на низах от натуги, готовый в любой миг взорваться на манер гигантской бомбы.
– Пиши! Теперь пиши!
Страницы книги, однотонно-желтоватые, сделались мягкими, будто воском покрылись. Брумель пытался что-то диктовать, но слова его снова бесцельно пролетали мимо сознания. Швед, повинуясь внезапному порыву, ухнул в Сумраке
Столика здесь никакого не было, и комнаты не было, но в месте, где в реальности располагался простенок с напольными часами, сами часы сохранились, хотя и сильно изменились с виду. Они висели в стылой пустоте, в десятке метров над землей. И Швед тоже висел в пустоте, и Пустая Книга перед ним. А еще там, где слоем выше находился Брумель, что-то происходило с Сумраком - должно быть, Брумель пытался тоже пробраться вслед за Шведом на второй слой.
Понимая, что нельзя мешкать (не верь, не бойся, не мешкай!), Швед склонился над Книгой и подрагивающей рукой выцарапал на воске страницы первое, что пришло в голову:
"Да станет так.
Да будет так".
В две строки, кривыми печатными буквами.
Швед выпрямился, готовый к тому, что бомба сейчас все же взорвется. Может быть не здесь, в пространстве отсутствующей на втором слое комнаты, а чуть дальше, в стороне, или в почти черном небе без звезд. Или еще где-нибудь в округе. А если не бомба, то уж какой-нибудь ощутимый спецэффект наверняка проявится.
Оттого, что Швед отвлекся и потерял концентрацию, его выплюнуло слоем выше. Снова комната, снова столик с Книгой, снова Брумель в серебристом плаще, напряженно глядящий из под чародейского колпака.
Швед все еще ожидал спецэффекта - что пол дрогнет, стекла вылетят - что-нибудь в этом роде. Но не происходило ничего. Почти ничего. Единственное что - ворочающаяся вокруг Сила сошла на нет. Схлынула, быстро, но не мгновенно, и поэтому не причинила никаких разрушений.
Брумель ошарашенно глядел на все это. Телефон звонил. И еще, кажется, в дверь ломились Шагрон и компания, подоспевшие снизу и не способные прошибить усиленную Брумелем защиту.
Сияние вокруг Книги медленно угасло. Страницы снова стали просто страницами, но начертанный Шведом текст остался на месте. И, кажется, под ним еле заметно проступали еще какие-то надписи.
– Швед?
– растерянно пробормотал Брумель.
– Ты чего, блин, наделал?
Серебристый его плащ чуток раздался на груди и Швед внезапно осознал, что печать временной питерской регистрации у Брумеля отсутствует. Наверняка это что-нибудь означало - но что?
– Что ты наделал?
– повторил Брумель глухо.
Отвечать ему Швед не стал. А вот на звонок решил отозваться.
Вышел из Сумрака, обернулся, нащупал в кресле телефон и поднес к уху.
– Что там у вас происходит?
– заорал Дункель в ту же секунду, когда понял, что ему наконец-то ответили.
– Почему заперлись?
– Докладываю: миссия
– Можете приходить и разбираться, защиту я сейчас сниму. Совсем.
И сбросил вызов.
Пустая Книга лежала на журнальном столике. Брумель стоял рядом, не веря таращился на нее и не мог понять и принять - Книга стала просто книгой. Сила ушла. Магия ушла. Все ушло. Мир стал чуточку другим - в нем не было более древнего артефакта. Осталась просто книга в старинном переплете, и Швед мог поручиться, что металлической застежки теперь можно безбоязненно коснуться даже незащищенной заклинаниями рукой.
В правой руке Швед по-прежнему сжимал отвертку. На крестообразный кончик налип вязкий желтоватый комочек. Швед поднес отвертку к глазам, поразглядывал пару секунд и обернулся к Брумелю:
– Снимай "полог". Сейчас Великие набегут. Да и наши, слышишь, ломятся?
*** *** ***
Примерно через полчаса в той же комнате сидели шестеро Иных:
Швед в кресле.
Дункель и Завулон напротив на диване.
В другом кресле рядом с диваном - Гесер.
Сбоку от столика на стуле, примерно посредине между Гесером и Шведом - Брумель.
В эркере, спиной к окнам, на втором стуле - Хена.
Комната была прикрыта солидными экранами работы двоих Великих - Гесера и Завулона. За пределами экранов в квартире присутствовали также четверо Инквизиторов - по двое на кухне и в прихожей.
В подъезде и вокруг дома тоже хватало Иных - практически все из них относились к оперативной инквизиторской команде.
Шестерка в комнате уже некоторое время производила разбор полетов. Допытывался в основном Дункель. Швед и Брумель - отвечали. Иногда реплику-другую вставлял явно раздосадованный Гесер. Завулон и Хена молча слушали.
– Да, - подтвердил Швед.
– Я с самого начала решил проделать это. Вернее, не с самого начала, а с момента, когда стал понимать достаточно. Конечно, я не в состоянии представить мир без Пустой Книги - я ведь уже знал о ней, а не думать о белой обезьяне невозможно. Но я вполне способен представить мир, где Книга бессильна. В России представить что-нибудь, что не работает, вообще без проблем. У нас тут многое что должно работать - не работает.
– Мы должны были предвидеть это, - раздраженно вставил Гесер.
– Что молчишь? Твой щенок!
Последние слова адресовались Завулону.
Глава Темных впервые за полчаса подал голос:
– Щенок мой, это верно. Однако он не соблазнился, как это всегда бывало раньше. Что натворили бы твои щенки, доберись они до Книги, а Гесер? То же, что и в прошлые разы? Миллионы трупов и откат в каменный век?
– Можно подумать, Темные поступали иначе.
– Они хотя бы не тянули за собой в преисподнюю весь мир.
– Да, весь мир не тянули. Только девять десятых мира, сущую мелочь!