Чужой гость
Шрифт:
Хлопок выстрела стегнул окрестности бичом, голова зомби разлетелась ошмётками. Чудище не упало замертво, а встало на месте, шевеля руками. Безголовый труп сделал осторожный шаг вперёд, но тут ещё четыре выстрела слились в один, оторвав чудищу руки и ноги. Василиса замерла, прислонившись к какому-то то ли обломку, то ли куску камня, торчащему из песка. Глеб дал ещё несколько выстрелов, подбежал к девушке и прижал к себе. Василиса вцепилась в него мёртвой хваткой и заревела, страх всё-таки прорвался наружу.
— Тихо, тихо, всё хорошо. Ты молодец, всё в порядке.
— З-з-зом-м-мб-би, — зубы выстукивали чечётку. — Н-нас-с-стоящ-щ-щие.
— Всё хорошо. Двоих я убил. Сколько их было?
— Д-дв-ва. Од-д-дин из т-т-он-неля, а вт-тор-рой выск-к-оч-чил…
— Тогда всё. Нам надо забрать оставшиеся вещи.
— Не уходи!
— Я и не собирался. Вместе пойдём.
— Н-ненадо, а вдруг т-там…
— Всё хорошо. Я вооружён. А без твоих рисунков нам не выбраться.
Его рука крепко обнимала девушку, оказалась прохладной, а ещё на уме крутилось слово «нежной». И тут Василиса сообразила, что из своей футболки Глеб тоже сделал тюрбан, лифчик же она сняла, ветровка расстегнулась. Теперь Василиса стояла, прижимаясь обнажённой грудью к голому торсу парня, и от этого ей ни капельки не было стыдно, а наоборот — чувствуешь своей кожей его кожу, и от этого в кольце обнимающих рук просто замечательное чувство защищённости и уюта.
— Хорошо. Пошли. Только ты не отпускай меня, хорошо?
Новым убежищем Глеб выбрал нечто вроде остатков башни. Кольцо стен на уровне первого этажа, пусть и без крыши — солнце уже прошло зенит, так что одна из стен давала сносную тень. Парень сунул девушке бутыль с водой:
— Можешь допивать до конца. Тебе понадобятся силы. Пей мелкими глотками, иначе не напьёшься.
Василиса выхлебала бутыль до половины, дальше сумела себя заставить остановиться и спросить:
— Всё так плохо?
— Как говорят у тебя в твоём мире, нам полный песец. Но шансы есть.
Глеб говорил подчёркнуто спокойно, неторопливо, и Василиса поняла, что он сейчас сам испуган до дрожи, но не хочет, чтобы девушка это поняла. И от этого с чего-то у неё страх пропал, хотя по идее должно было быть наоборот.
— Зомби? Или как их тут называют?
— Так и называют. Зомби. Извини. Это я виноват. Не сообразил, что ты не местная. Здесь у всех в спинной мозг въелось, что в заброшенные бункеры в одиночку и без света заглядывать нельзя. А если что-то шумит, надо драпать от развалин быстрее и подальше. Ты ведь внутрь заглянула? А потом побежала, только когда зомби увидела? И я хорош. Прощупал через имплантаты ближнюю часть туннеля и успокоился.
Василиса кивнула и закусила губу. Ей история донельзя напомнила день знакомства с Андреем. Опять она, дура, наделала дел, а Глеб переживает и винит во всём себя.
— Но в остальном ты везучая, очень. Зомби попался свеженький, причём помер сам от вторичной лихорадки. Ожил недавно, почуял тебя, когда ты подошла близко, и полез. Но пока трупное окоченение сойдёт, он медленный. А дальше ты ему кость ноги разбила.
— Ты же их убил. Или тут у вас есть целый район, — на Василису напала нервная икота, с которой она справилась не сразу, — где зомби водятся?
— Примерно да. Мы в Чумной пустоши. Здесь зверлинги пытались прорвать оборону, использовав новое изобретение. Биологическая цивилизация, они были мастера на всякую живую гадость. Закидали район бомбами с вирусным программирующим гелем. Попав в организм, он превращал человека в зомби. Биоробота, если понаучней. Остаётся оболочка, внутренние органы у него не действуют, точнее, вещества из них расходуются как батарея на движение. Ну и нервная система работает: пока цел мозг, что-то из его знаний «роботы» могут использовать. Для ориентирования есть не только зрение и слух, но и что-то вроде сонара. Поэтому даже без головы зомби будет нападать. Программа зашита во всём теле, чтобы их уничтожить, надо порубить зомби на куски. Потом оказалось, что на гражданских как оружие вирус действует отлично — посёлок тут неподалёку обезлюдел — а вот против военных не выгодно. Дорогое производство, а эффекта, считай, никакого. Фильтры брони токсин задерживают, бронепехотинец порвёт зомби голыми руками, как бойцы они туповаты. Плюс у военных в любой момент в скафандрах как минимум половина персонала находится, да и в остальном в бункерах строго соблюдают меры биозащиты. Нападение отбили, но район забросили. Очистить его не было тогда времени и свободных ресурсов, работать в условиях биологического заражения, когда вокруг полно места, нет смысла. Проще отстроить новую полосу укреплений. Всё равно на воздухе и солнце вирус-токсин разрушается за несколько суток даже в теле зомби. Но неразорвавшихся спор-бомб до сих пор полно.
— Здесь, наверное, много ценного осталось? Если всё побросали, особенно в том городе, куда вирус попал?
— Посёлке. Город у нас пока единственный. И всё намного хуже. Ты права, по пустыне с войны осталось полно развалин и заброшенных бункеров. Их понемногу потрошат: то же военное снаряжение с погибших гарнизонов, сама понимаешь, на чёрном рынке дорого стоит. Чумную пустошь обходят стороной. Без скафандров тут делать нечего, есть риск нарваться на не протухшую вирусную мину. Да и баек про эти места и зомби ходит полно. Но те, у кого есть нормальная броня, имеют доступ к промкомплексам. Официальным структурам старьё из развалин просто ни к чему. Какая-то гнида, — Глеб сжал кулак, словно кого-то душил, — наняла отморозков и заказала доставить ей неразорвавшиеся бомбы. Сама понимаешь, такую штуку ищут не шипокобр травить по подвалам. Целый караван, три лёгкие машины и грузовик с холодильником для биообразцов. Совсем новые машины, только что с конвейера. Только у зверлингов, когда они провалились с зомби, появилась вторая модификация вируса. Заражённый человек внешне выглядит нормальным, его не распознают сканеры. Зато внутри органы и кровь перерождаются во взрывчатку. Живёт такое создание недолго, но ума ему хватает подобраться к людям или механизмам и взорваться. Какой-то жадный дурак то ли напоролся на мину с взрыв-вирусом, то ли решил заодно подзаработать и пошарить по развалинам. Заразился, подобрался к машине с зомби-бомбами и подорвал себя. Кто стоял рядом, надышались и переродились мгновенно. Вторые, кто подальше, схлопотали дозу токсина, но сумели убежать, всё равно померли и переродились. А третьи…
— Тот… кого мы… там… с бородой
Перед глазами у Василисы опять встало разодранное тело, сложилось с тем, как её преследовал зомби. Девушку заколотила дрожь, хотя она и пыталась себя убеждать, что Глеб рядом и всё будет в порядке. Разум соглашался, а сердце всё равно дрыгалось как сумасшедшее. Пришлось Глебу ненадолго присесть рядом и держать Василису в кольце рук, пока она не успокоится.
— Да. Зомби, выработав ресурс, дохнут — но если сожрут любую органику, смогут продлить работу. Вдобавок, ночью они видят лучше людей и бегают быстрее. Все машины в хлам, пешком — догонят, вокруг Чумной пустоши сплошная плешь, голый песок. Те, кто остался жив и не заразился, прятались в развалинах, думали переждать. Зомби передохнут, они уйдут. В караване много народу было, и большая часть, к сожалению, поначалу уцелела. В итоге, в округе навскидку, до двух десятков активных зомби. Я ночью тоже вижу, но не с этим против них воевать, — Глеб хлопнул по винтовке и автомату. — Пороховое оружие, разрывных пуль нет. Из такого в корпус бить бесполезно. Задержать, оторвав голову, а потом стрелять по конечностям, причём переломать все четыре выше сустава. Но зомби умом хоть и не отличаются, не настолько тупые, чтобы переть напролом. Ночью нас могут и сожрать.
— Боишься?
— Боюсь. Мой оживший кошмар, с детства, как увидел учебный фильм про Зелёный стан — это тот несчастный посёлок — и до сих пор… Снится, что я без брони, а меня окружает толпа зомби.
— Мне рисовать?
— Да. Пока день, рисуй. Надеемся, что я угадал правильно, и это сработает. Вся вода твоя. Если нет — главное продержаться ночь. Дальше я починю хотя бы одну из машин.
Василиса не стала переспрашивать, и так понятно. Глеб её утешает, но сам не верит, что им удастся пережить ночь. Отсюда вариант «не сработает» не рассматривается. Руки дрожали, и пока Глеб приматывал длинный шнур сначала к своему к поясу, потом обвязывал девушку, и пока Василиса доставала краски и крепила на этюдник лист бумаги. Но стоило взять в руки кисть, как всё прошло. «Художник должен быть спокоен, даже если вокруг рушится мир. Взял кисть — рисуй и не отвлекайся». Сколько они в художественной школе ругались на старую учительницу, которая водила их на пленэры по городу, и долбила, требовала, чтобы они не обращали внимания ни на что кроме работы, пусть рядом хоть трасса шумит, хоть стройка. И вот теперь это её спасение. Страх и посторонние эмоции тут же спрятались куда-то на задворки сознания.
Прежде чем рисовать какой-то домашний пейзаж, Василиса решила поймать настроение. Поэтому первым рисунком стала окружающая пустыня, только Глеб стоял хоть и с ружьём, но без куртки, с голым торсом. Не к месту заглянуло воспоминание, как он её совсем недавно прижимал к себе и какая у него приятная кожа, особенно если касаешься… нет, это сейчас точно некстати. Василиса прикрыла глаза, пытаясь поймать воспоминание, как они вдвоём целую вечность назад стояли на берегу Рыбинского водохранилища. Потом быстро набросала рисунок. Вышло неплохо, но картина осталась бездушной, неживой. Над ухом бухнул выстрел из винтовки, заставляя вжать голову в плечи. Почти сразу ещё один.