Чужой ребенок
Шрифт:
Лариса выпила. Ей почему-то тоже захотелось именно водки. Есть не хотелось совсем. На тарелке лежала четвертинка помидорки и полоска огурчика. Попросить салат она постеснялась, а овощи благодаря странной тетке стояли рядом. Она боялась, что Антонина Матвеевна начнет ее расспрашивать, но тетка вырубилась. Прикрыла глаза и как будто заснула.
– Не парься, как говорит сейчас молодежь, – сказала она Ларисе перед тем, как заснуть, и похлопала ее по коленке. Рука у тетки оказалась тяжелая.
Разговор за
– Господи, Никочка, на кого ты похожа? – причитала Лена. – Такие волосы красивые были… А вы где-то учитесь или работаете? – обращалась она к бойфренду. Лариса так и не услышала, как его зовут.
– Ма-а-ам, – тянула Ника.
Иван общался с Игорем и другом. Соображали виски на троих.
– Игорь, хватит хлестать вискарь, у тебя баба новая и молодая, – очнулась Антонина Матвеевна от дремоты. – Ленка, заткнись! Пусть красится. Хоть чем-то от тебя отличаться будет. А то я вас раньше со спины не отличала. Две одинаковые разъетые жопы. Теперь нормально – ты почти лысая, а эта – черная.
Лариса догадалась, что тетка не спала. Или спала, но все слышала. Лариса выпила еще стопку и на всякий случай долила Антонине Матвеевне.
– А ты жидовочка? – ласково спросила тетка.
– Нет, – ответила Лариса.
– А вот это зря. А ты кто?
– Подруга Игоря.
– Полюбовница, что ли? А куда Инку дели?
– У нее провалы в памяти, – шепнула Ника Ларисе.
– Это у тебя провалы, – услышала комментарий Антонина Матвеевна, – не помнишь, с кем в постель ложишься. Рот закрой, а то я твоему хахалю такие провалы про тебя продемонстрирую, мало не покажется.
– Теть Тонь, – застонала Ника.
Лариса разглядывала Антонину Матвеевну. Больше всего ее поражало то, что у тетки тряслись руки в спокойном состоянии. Но стопку она держала крепко. Впрочем, как и вилку с огурчиком.
Когда все, выпив и закусив, пошли курить на кухню, букет, который Лариса подарила Лене, так и валялся на столе. Лариса тоже пошла на кухню, благо Антонина Матвеевна опять заснула. Свой букет она переложила на стул – Лена таскала грязные тарелки. Лариса хотела попросить вазу, чтобы самой поставить цветы, но решила, что это не ее дело.
На кухне собрались женщины. Был объявлен перерыв перед подачей десерта. Лена и Ника резали торт, мыли тарелки, рвали целлофан на коробках с конфетами…
– А Инны чего нет? – спросила Ника.
– Плохо себя чувствует, – ответила Лена и глазами показала на Ларису.
– Па-а-нятно, – сказала Ника.
Эта самая племянница Ника, как поняла Лариса из рассказов за столом, все время была в разъездах.
– Я как ни приеду, у Игоря новая женщина, – обратилась она к Ларисе.
– Он у нас слаб на передок, – подхватила Лена.
Все засмеялись. И Лариса тоже засмеялась.
– Чья б корова мычала! – В дверях кухни, щелкнув выключателем туалета, появилась Антонина Матвеевна. – Ленка, у тебя рот, как твой унитаз. Гадить противно.
– Антонина Матвеевна, – бросила в раковину тарелку Лена, – ну что я вам сделала? Что вы ко мне все время цепляетесь?
– Это твоя дочурка толстозадая к мужикам цепляется. А я так, бурчу по-стариковски. Я ж в маразме и Альцгеймере давно. Сама ж так говоришь.
– Ничего я не говорю.
– Вот это правильно. Ты, Ленка, молчи лучше. Иди Ивана своего от бутылки отлепи. Пьяный уже. С горя, что ли, клюкать начал? Или забыться хочет, чтоб тебя не видеть?
– Нет, ну вы мне скажите, – Лена от выпитого вина осмелела, – почему мы у вас всегда плохие?
– Да если б вы «у меня» были, – хмыкнула тетка, – я бы, Леночка, давно повесилась на первой яблоне.
– Вы просто никого не любите, Антонина Матвеевна, – сказала Лена.
– Почему никого? Я себя люблю, – весело ответила тетка. – Я – эгоистка.
– Как вы можете так говорить? Неужели вы никогда не хотели семью? – не унималась Лена. – Ни за что не поверю. Сейчас не были бы одни.
– Лен, вот ты специально гадость хочешь сказать? Ты чего ждешь? Что я буду рыдать у тебя на груди и признаваться в том, что я одинока? Ха! Лен, давай я тебе лучше про своих любовников расскажу?
– Нет уж, спасибо. Вы мне лучше скажите – вот мы, получается, плохие, а Игорь – хороший? У Ивана семья, а у Игоря? С одной, с другой, с третьей. Вон, – кивнула Лена в сторону Ларисы, – даже в дом приводит, не стесняется. Он тоже не трезвенник. А вы молчите.
– Ленка, кончай спектакль играть. Тоже мне Сара Бернар. Публику уже тошнит.
– Нет, вы мне ответьте!
– Понимаешь, Лена, Игорь мне как мужик нравится.
– О господи!
Лена занялась мытьем посуды. Ника ушла к бойфренду. Антонина Матвеевна закурила «Яву».
– Господи, что вы курите? – не выдержала Лена. – Возьмите нормальные сигареты. Эти же воняют, как я не знаю что. Дышать невозможно.
– Лен, не зуди, лучше метнись за водочкой, – с удовольствием затягиваясь, сказала тетка.
Лена выдохнула, бросила недомытую тарелку и пошла за бутылкой.
– Ну а как Ника твоя? Опять с новым хахалем? – спросила Антонина Матвеевна, когда вернулась Лена.
Та закатила глаза, имея в виду теткины провалы в памяти.
– Лариска, беги из этой семейки, беги – ноги у тебя длинные. Замордуют, оберут, нахамят, а ты еще виновата останешься, – сказала Антонина Матвеевна.
Лариса улыбнулась.
– Антонина Матвеевна, вы хоть при посторонних нас не позорьте! – опять вскинулась Лена. – Может, Лариса нас оберет? Вам это в голову не приходило?