Чужой среди чужих
Шрифт:
Он принялся расстегивать на охраннике куртку, потом рубашку, стащил с него брюки. Одежда была пошита под униформу – черного цвета с какой-то затейливой нашивкой на рукаве. Вникать в этот рисунок лейтенанту было некогда, но он успел заметить, что основу этой эмблемы составляла большая буква «А», видимо указывающая на фамилию хозяина. На широком поясном ремне висела небольшая кобура с пистолетом. Эта находка обрадовала Вадика больше всего.
Никто не ехал, дорога была по-прежнему пустынна, охранник в себя не приходил. Парень быстро переоделся в его одежду, нацепил кобуру с пистолетом и молодецки расправил плечи.
Он наскоро натянул свою одежду на бесчувственного охранника, затащил его в будку, посадил на стул, связал руки ремнем и затолкал в рот кляп из носового платка. Потом Вадик поднял шлагбаум, чтобы у приезжающих не было повода заглядывать в будку, и тут ожила рация, лежавшая на полке.
– Багор! Слышишь меня? – прохрипел чей-то противный голос. – Докладывай, как там у тебя! Все спокойно?
Вадику ничего не оставалось, как ответить, что все тихо. В некотором смысле так оно и было.
– Ты не забывай, что хозяин на месте! – назидательно сказал хрипатый. – Он разгильдяйства не любит. Чтобы все от и до было! Он сейчас тут Мизера с Рудницким песочит… Я вот на минуту вышел, чтобы тебя проверить. Чтобы не попасть под раздачу… А то я так понял, он скоро назад поедет. Так что будь начеку!
– За меня не волнуйся, – заверил Вадик не своим голосом.
Прихватив рацию, он отправился в сторону поселка. Сначала он бежал по ровному асфальту, но потом, когда дома оказались рядом, свернул к деревьям, незаметно прошмыгнул вдоль стены одноэтажного деревянного дома с широкой верандой и резной деревянной балюстрадой, выглянул из-за угла и увидел нечто вроде городской площади. Слева высился солидный дом в два высоких этажа, казавшийся еще боле высоким из-за причудливой, крытой черепицей крыши. Вокруг него были разбиты клумбы в данную минуту без следов растительности – только черная разрыхленная земля. Возле крыльца дома о чем-то беседовали трое молодцов в такой же форме, что и Вадик. Обзор им закрывали два серебристых «Лексуса», наскоро припаркованные около дома. Чуть подальше стоял уже знакомый лейтенанту черный джип. Очевидно, люди, приехавшие на этих машинах, находились в доме.
Но заинтересовал Вадика другой автомобиль – серая «Мазда», стоявшая на противоположном конце площади возле почти игрушечного здания маленькой, но тем не менее настоящей церкви. Она имела даже колокольню, на которой висел бронзовый колокол. Купол, увенчанный православным крестом, отсвечивал золотом.
Ни водителя, ни его спутника в «Мазде» не было. Весь вопрос заключался в том, находились ли там еще тела оперативников. «Да ладно, чего это я их хороню раньше времени! – зло одернул себя Вадик. – Пока своими глазами не увижу…»
Нужно было срочно проверить машину. Лейтенант с независимым видом, спокойненько прошагал до следующего дома, но, оказавшись под его прикрытием, помчался вприпрыжку кругом. Обежав дом, он опять выскочил на площадь, только уже с другой стороны, у церкви. В окне дома виднелось смутное лицо женщины, которая смотрела на улицу. Фигура Вадика ее заинтересовала, и она уставилась на него.
Стараясь сохранять полнейшее спокойствие, милиционер подошел к «Мазде» и откинул крышку багажника. Прямо перед ним, скрючившись, лежал полковник Гуров. Вид у него был беспомощный,
Вадик вцепился в плечо Гурова и что есть силы принялся трясти, приговаривая звенящим шепотом:
– Товарищ полковник! Вы меня слышите? Вы ранены?
Голова у Гурова болталась, как у тряпичной куклы. Он не отзывался. Зато вдруг что-то зашевелилось на заднем сиденье, и за стеклом над багажником возникло багровое лицо полковника Крячко. Он взглянул на Вадика дикими глазами и заплетающимся языком осведомился, что происходит.
– Валить надо отсюда! – радостно завопил Вадик. – Они вас вырубили чем-то – я не понял – и привезли сюда…
– Я тоже ничего не понял, – пробормотал Крячко. – Думал, с корпоративки едем. Все коньяком пропахло… А это чего?
Он ощупал шею, и его лицо прояснилось.
– А! Вспомнил! – сказал он. – Они пульнули в меня какой-то иголкой. Точно! Вот сюда воткнулась. А у меня тут шрам старый. Рубец. Видать, эта гадость вся не всосалась. А может, запах коньяка разбудил. Эти охальники меня всего коньяком облили…
– Товарищ полковник! – взмолился Вадик. – Потом расскажете! Надо товарища Гурова из багажника достать и ехать! Помогайте!
Крячко зашевелился, кажется намереваясь выбраться из машины, но тут откуда-то сбоку прозвучал сердитый властный голос:
– Это что за бардак тут? Кто вы такой?
Вадик отпрянул назад и инстинктивно захлопнул крышку багажника. Около машины, заложив одну руку в карман брюк, стоял средних лет мужчина в дорогом костюме, в галстуке и с недовольным выражением на породистом сытом лице. Видимо, он вышел из дома, где в окне по-прежнему маячила женская фигура.
– Никакого бардака, – поспешно сказал Вадик, начиная огибать «Мазду» сбоку, чтобы сесть за руль. – Все идет своим чередом. Зря шумишь, дядя!
Рука его между тем сама собой нырнула за спину и извлекла из кобуры пистолет. Мужчина что-то почувствовал, потому что вдруг заорал как резаный: «Тревога!» и попытался схватить Вадика. Тот, без сожаления, рубанул тяжелой рукояткой по холеной физиономии, увидел, как покатился на грязную землю этот человек, и прыгнул на место водителя. Ключей в замке не было.
– Не копайся! – пьяным голосом посоветовал из-за спины Крячко. – Рви провода! Чего, никогда тачек не угонял, что ли? А пушку давай мне – а то к нам сюда уже целая толпа рванула.
Лейтенант посмотрел по сторонам и обмер – со всех сторон бежали люди.
«Зажигание! – подумал он. – Срочно закоротить! Скорее!»
Глава 16
В сумрачном кабинете на втором этаже, где окна выходили на серую однотонную степь, беседовали несколько человек. Лишь один из них сидел. Прочие, включая симпатичную, бледную и несчастную брюнетку, почтительно стояли – шесть человек напротив и один за спиной сидящего.
Сидящий, грузноватый, но еще довольно привлекательный мужчина с живыми блестящими глазами, казалось, был очень увлечен разговором. Он то и дело хмыкал, на губах его появлялась мимолетная улыбка, голос его звучал доверительно и тепло. Но такая манера никого здесь не обманывала. Иван Никифорович Алешин при любых обстоятельствах сохранял видимость жизнерадостности и оптимизма. На самом же деле разговор велся очень тяжелый. Можно сказать, Зевс метал громы и молнии.