ЧВК «Пересвет». Книга вторая
Шрифт:
— Матушка мне рассказывала, что троюродный братишка родился чутка недоношенным. Слабеньким был. А наша работа слабости не терпит. Так что мы малыша Милоша помянем в конце этой заварушки, ты купишь нам новенький суперсовременный вертолёт и считай, что мы квиты, брат Максим! Само собой, это будет поверх того, что обещала заплатить твоя секретарша. Ух, такве сисе, закопао бих лице у них!
Сербы снова заржали.
— Снежана не моя секретарша… — начал было я, но потом подумал — да кому я это объясняю? Трём бородатым сербам? И мысленно махнул рукой. — Разумеется,
— Вот это разговор настоящего мужчины и воина! — Дамьян Николич похлопал меня по плечу.
— Но у меня есть ещё одна просьба, дружище.
— Пажльиво слушам, — насторожился лидер сербов. — Говори, брат!
— Мне нужно добраться до Варшавской котловины. Причём добраться как можно скорей. Поможешь?
Дамьян вдруг стал серьёзным — пропала белозубая улыбка, исчезли лукавые искорки в тёмных глазах. Теперь предо мной был суровый, прожженный воин, повидавший на своём веку многое. И он смотрел на меня изучающе, словно бы оценивая и мои, и свои возможности.
Наконец он прервал своё молчание.
— Тамо се дешава проклетство, — сказал он сербском. — На всех радиочастотах твориться какая-то чертовщина. Это как-то связано с произошедшим здесь?
Отнекиваться никакого смысла не было. Почует ложь и прощайте сербские вертушки!
— Да. Наверняка практически то же самое что и здесь. Я узнал прямо перед твоим прилётом. И мне нужно туда, к Варшаве, брат. За ценой не постою.
Несколько долгих секунд молчания. А потом лицо Дамьяна Николича снова расползлось в хитрой улыбке.
— Да не вопрос, друже! Домчим, как на крыльях ветра! Только у меня есть одно обязательное условие!
— Да? И какое же? — я напрягся.
— Хочу обговорить детали сделки с твоей секретаршей! Велика грудна лепота! Ммм!
— Думаю, это можно будет устроить, — улыбнулся я. — Тогда на одном вертолёте мы отправимся к Варшавской котловине, а второй должен будет доставить в госпиталь тяжело раненного бойца. Идёт?
— Как скажешь, друже, как скажешь…
Мы с Виталиком вынесли Софию из десантного модуля и аккуратно поместили в один из вертолётов. Затем вывели учёных — Виктора и профессора Голованова, намереваясь отправить их восвояси, но пока шли Виталик привлёк моё внимание едва заметным жестом.
Нам достаточно было обменятся взглядами, для того чтобы понять ход мыслей друг друга. Я кивнул, соглашаясь.
Подойдя к вертолёту, мы дождались, пока профессор заберется в салон, но когда Виктор поставил ногу на подножку, я схватил его за шиворот и стащил обратно.
— Э нет, дружище, ты отправишься с нами! — сказал я.
— Что вы делаете! Отпустите его! — всполошился Голованов.
— Он пойдёт с нами, господин профессор, — спокойно сказал Виктор. — Нам могут понадобиться его мозги.
Эта фраза, сказанная спокойным басовитым голосом, прозвучала довольно зловеще.
— Мы не можем лишний раз рисковать вашей жизнью, но вот его, — я кивнул на Виктора, — вполне! Хорошего полёта!
Пара ударов бронированной перчаткой по обшивке вертолёта и пилот начал добавлять оборотов. Спустя несколько секунд, когда мы с Виталиком и Виктором уже были на безопасном расстоянии, шасси винтокрылой машины оторвалось от поверхности Венской свалки.
Молодой учёный покорно забрался во второй вертолёт. К его чести, он не пытался вырваться, не взбрыкивал. Даже в глазах не было и намёка на страх — скорее там было нечто похожее на любопытство, но не болезненное, как у профессора Голованова, а скорее с нотками авантюризма.
— Вам не страшно? — спросил я, усаживаясь напротив Виктора.
— Нет, ваша светлость. Я бы сам вызвался, реши вы прихватить с собой профессора.\
Мы некоторое время летели молча, наблюдая за раскинувшимся внизу безрадостным пейзажем. Неожиданно Виктор подался вперёд, намереваясь что-то сказать.
— Знаете, в чём причина отсутствия страха?
— Вы бесстрашны от рождения? — усмехнулся я.
— Вовсе нет, ваша светлость, — улыбнулся Виктор. — Дело в том, что вероятность неудачного проведения эксперимента составляла тридцать пять процентов. Под неудачей я подразумеваю летальный исход для всех участников нашей вылазки. Так что мы с вами уже счастливчики, ваша светлость!
Глава 23
Вертолёт летел на довольно низкой высоте, повторяя все неровности расстилающегося под ним рельефа. Оно и не удивительно — серая зона место неспокойное, того и гляди, выпустят очередь или ещё хуже — шмальнут из РПГ. Поэтому пилот и прижимался к земле по мере возможности, стараясь не подводить винтокрылую машину к подозрительным местам.
А подозрительных мест было пруд пруди — от некогда густонаселенной Европы осталось множество городков и деревень, большая часть из которых была заброшена и превращалась в руины, не выдерживая натиска природы.
Деревья и кустарники пробивались сквозь окна и крыши, разрушали корнями асфальт на некогда ровных дорогах. Сады зарастали сорной травой и молодой порослью, кое-где виднелись остатки заборов из камня и дерева, брошенная сельскохозяйственная техника гнила и ржавела прямо на полях.
Это, не считая следов боевых действий, оставивших на земле самые уродливые шрамы.
Это печальное зрелище напомнило мне девяностые года в моем родном мире. Тогда во многих деревнях, удаленных от больших городов, царила похожая разруха. По и без того небогатому сельскому жителю ударила череда кризисов. Их последствия были весьма схожи с тем, что я наблюдал сейчас, разве что без воронок от взрывов, заброшенных окопов и блиндажей.
Но встречались в этом море разрухи и очаги цивилизации. Как правило, это были уцелевшие городки и небольшие поселения. Всех их объединяла одна общая черта — высокие стены по периметру и наблюдательные вышки. Своего рода символ неосредневековья, царящего на этих землях.
— Что это? Вон там, на западе? — Виталик указал на пыльную тучу, поднимающуюся над землей в десяти километрах на западе.
Дамьян Николич прильнул к окулярам бинокля, несколько секунд всматривался, а потом сказал: