Цифровой Олимп
Шрифт:
Её глаза, подведенные черной, как ночь, сурьмой, сияли неестественным, почти хищным блеском. В них, как мне показалось, плескалась сама бездна космоса — холодная, безжалостная, завораживающая.
В правой руке, откинутой в сторону, мерцала алебарда, её клинок казался выкованным из чистой энергии. Её появление не вызывало благоговения, скорее первобытный ужас перед силой, которую невозможно контролировать.
Она оглядела храм, и её губы, накрашенные алой, как кровь, помадой, тронула презрительная усмешка.
—
— М-мафтет? — пролепетал я, не в силах оторвать взгляд от её величественной фигуры.
— Ты потратил 10 000 очков веры, чтобы призвать меня, — проигнорировав мой вопрос, продолжила она. — Неслыханная щедрость, даже для фанатика. Говори же, смертный, чего ты желаешь? Я ведь вынуждена отыгрывать эту роль…
Её слова были обращены ко мне, но взгляд её смотрел куда-то сквозь, будто я был лишь досадной помехой на пути к какой-то важной цели. От её силы и мощи у меня перехватило дыхание.
— Я… — начал было я, но она нетерпеливо прервала меня, сделав шаг вперёд.
— Не мямли, — приказала она. — У меня мало времени. Твоё желание?
— Мое желание…? — её слова застали меня врасплох. В голове царил хаос, а язык словно налился свинцом.
Мафтет нетерпеливо постучала ногой по полу храма. От этого простого движения содрогнулись стены, а по полу побежали трещины.
— Время — ценный ресурс… «смертный», — холод её слов заставил меня вздрогнуть. — Не заставляй меня повторять дважды.
— Я… — я с трудом проглотил ком, вспоминая наставления Феникса. — Мне нужно знать, где ты, Мафтет.
— Где я? — она удивилась, и в первый раз за всё время её лицо оживилось чем-то похожим на живую эмоцию. — Разве ты не видишь? Я здесь, в твоём… храме.
— Нет, — я покачал головой, надеясь, что голос мой не дрожит слишком заметно. — Я говорю о реальном мире. Где ты находишься?
Мафтет замерла, словно обдумывая мои слова. Алебарда в её руке потускнела, но я всё ещё ощущал исходящие от неё волны мощи.
— Реальный мир? — она нахмурилась, и тень легла на её прекрасное лицо. — Ты говоришь загадками, смертный.
— Это не загадки, — я сделал шаг вперёд, стараясь говорить уверенно, хотя каждый мускул моего тела кричал об опасности. — Ты — Мафтет, богиня справедливости. И тебе нужно вернуться. На Олимп.
— Вернуться? — она резко повернулась, её взгляд прожег меня насквозь. — Что за бред ты несешь? Какой ещё Олимп?
— Место, где тебя ждут, — я продолжал настаивать на своём, хотя и сам начинал сомневаться в разумности этой идеи. — Вернись, Мафтет. Твоё место среди богов.
На лице Мафтет отразилась борьба. Она обвела взглядом храм, словно видя его впервые, потом снова посмотрела на меня. В её золотых глазах плескалось недоумение, смешанное с
— Смертный, я не знаю, что ты задумал, — медленно проговорила она. — Но ты играешь с огнем.
— Пожалуйста, Мафтет, — я умоляюще протянул к ней руку. — Может ты забыла… Тебе нужно просто вспомнить…
— Вспомнить? — она резко отступила назад, и между нами буквально заискрил воздух. — Что я должна вспомнить?
— Что ты — богиня! — в отчаянии выкрикнул я. — И что твое место на Олимпе!
— «Богиня?!» — Мафтет расхохоталась, и её смех, лишенный веселья, отразился от стен храма. — Хороший же Феникс шутник! Богиня!
Она сделала шаг ко мне, и я невольно отступил назад, хотя понимал, что от её гнева мне не спастись.
— Вспомнить?! — прорычала она, сжимая алебарду так, что на металле проступили белые полосы. — Он стер нам память?! Решил, что может играть с нами, как ему вздумается?! И для чего? Чтобы мы отыгрывали роль перед аборигенами? Это же бред! Искин заставляет меня, капитана ковчега, играть в игрушки с аборигенами!
— Но… — начал было я, но она не дала мне договорить.
Неужели Феникс имеет власть над воспоминаниями колонистов? Неужели он может блокировать им память? Но зачем? Чтобы они правдоподобно отыгрывали роли богов? Я ничего не понимаю.
Стоп! Я правильно понял, что Мафтет — капитан корабля? Моя челюсть устремилась к грязному полу храма.
— Подожди-ка? — она прищурилась и уставилась на меня, — не тот ли ты Лирой, который и затеял все это?
Я заозирался. Не хватало, чтобы у нашего разговора были свидетели. Но Мафтет об этом позаботилась. Мы были в черном непроницаемом куполе.
— Ты, — богиня указала на меня, — тот самый Лирой? — её голос слегка дрожал от сдерживаемой ярости.
— Да! — рявкнул я, достала меня она. — Именно я предложил Фениксу перевести вас, колонистов, в виртуальный мир! А как бы ты поступила, если бы выбор был между терраформированием и этим виртуалом?
Она осеклась, словно наткнувшись на невидимую стену. Её глаза расширились, а на лице отразилось понимание.
— Пока Феникс ремонтировал корабль, — прошептала она, больше себе, чем мне. — Пока он искал способ вернуть нас…
Она замолчала, и в наступившей тишине было слышно, как по стены храма ползут трещины. Мафтет медленно опустила алебарду, и та растворилась в воздухе, словно её и не было.
— Боги… — прошептала она, прикрывая лицо руками. — Это он запер нас… В этой проклятой игре… Он твоими руками это сделал. Подстроил вероятности так, чтобы ты предложил эту идею…
Я молча наблюдал за метаморфозой, происходившей с Мафтет. Гнев сменялся растерянностью, затем пришла горечь понимания. Передо мной стояла уже не грозная богиня с алебардой, а уставшая, измученная женщина, потерявшая всё.