Циклопы
Шрифт:
Завянь сглотнул.
– А могла быть и почка, например? Или легкое?
– Бывало и такое, - мрачно подтвердил Иннокентий.
– Больной носитель становится легкой добычей. Он, Борис Михайлович, управляем, поскольку ослаблен и сосредоточен на здоровье. Его практически дезориентируют.
– Твою ма-а-ать...
– Вот именно. Вам еще повезло, что начали с уха. Циклопы предпочитают бить наверняка и в первую очередь поражают орган зрения. Отсюда и их прозвище.
– То есть... ты хочешь сказать... сейчас в моем теле затаился еще один
– А пес его знает.
– Что значит «пес его знает»?!!
– взревел Завьялов во всю мощь бомжеской глотки.
– Кто там во мне сидит и что он может отключить в любой момент?! Легкое?! Почку?! Руку или ногу?!
– Борис Михайлович!
– чуть не расплакалось тело.
– Не кричите! Вы мешаете мне думать!
«Было бы чем думать, интеллект ты хренов!!»
Перенервничавший Иннокентий большей частью думал вслух. Бродил из угла в угол и бормотал:
– Вначале я подумал... ничего страшного. Поедем всей компанией на Кипр... Там я и Жюли переместимся в свое время, дедушка рядом посидит, родственничка поизображает... Мы с Жюли попадем домой и исправим неполадки. Теперь... теперь... теперь...
Парикмахера заело. Дальше чем «теперь» идея не продвигалась, застопорилась в мертворожденной фазе.
– Кеша, - привлек внимание Завьялов.
– А как ты собирался бомжа на Кипр переправлять?
– Воздушным транспортом, - продолжая бродить, беспечно поделилось тело.
– Бомжа? Воздушным транспортом через границу?
– А что...
– А то! У меня паспорта нет! Не знаю, как у вас, а у нас через границы с паспортами ездят!
– Ну ни фига себе-е-е...
– тело оседлало подлокотник дивана и хлопнуло по лбу ладонью: - Позабыл!
Борис набычился:
– А что ты еще п о з а б ы л, экскурсант недоделанный?
Иннокентий обиделся:
– Простите, милостивый сударь, я как-то упускаю вашу гиблую действительность из виду.
– Проехали. Слушай сюда. Думаю, ты уже понял, что без меня ты ни фига не справишься, так что давай колись: какого черта мы всей капеллой должны на Кипр двинуть? Зачем вам там дедушка-бомж в качестве родственника?
Родное тело призадумалось, закусивши верхнюю губу. Завьялов сделал свое новое лицо дико злобным, и мыслительный процесс пошел живее:
– Географические и временные привязки интеллектуальной телепортации имеют исключительно жесткие условия. Носитель должен находиться в определенном месте в определенный момент. В случае с вами, Борис Михайлович, и Зоей Карповой это гостиничный номер кипрского отеля. Однажды ночью вы уснули бы в объятиях красотки...
«Меня сейчас вырвет».
– А я и Жюли преспокойно вышли бы из интеллектуального анабиоза в нашем времени. Тела - не пострадали.
– Но?
– понукая заскромничавшего вдруг Кешу, подтолкнул Завьялов.
– Но, - вздохнул стилист, - в нашем единичном случае, Борис Михайлович, ваше тело лишится управления. Души, если хотите.
– Когда
– с удивительным спокойствием произнес Завьялов.
– Не сразу, - скромно опустив глазки, вздохнуло тело.
– Какое-то время организм будет функционировать на рефлексах.
Рука бомжа медленно протянулась к вороту любимой косухи, сгребла ее крепче некуда и притянула к себе любимое тело:
– Ты хочешь сказать, ушлепок... что без тебя я типа - сдохну?!
Иннокентий не стал вырываться.
– Подохнете, Борис Михайлович, - произнес чистосердечно и покаянно.
– Так что отпустите, давайте мыслить конструктивно.
– Завьялов ворота не отпускал, тело продолжало речь в неудобной позиции: - Нам необходимо всем вместе оказаться в номере кипрского отеля через тринадцать дней. Я и Жюли переместимся, ваше настоящее тело впадет в кому. Но мы объявим дедушку близким родственником, и вы будете неотлучно находиться рядом с впавшим в кому племянником Борисом. Совсем короткое время! Когда я и Жюли сообщим в туристической компании о произошедшем, вас тут же вернут обратно в ваше тело!
– жизнерадостно закончил Кеша.
– Облом, Иннокентий. Бомжа, и даже конотопского дядю, вы на Кипр не переправите. А если я не скажу тебе, где мой заграничный паспорт, то, поверь, тебе там тоже не бывать.
– Борис Михайлович!
– затрепыхался Кеша.
– Неужели вы думаете, что заботы о собственном благополучии моя первостепенная задача?!
– А в чем твоя забота, Иннокентий?
Кешино счастье, что он не знал нюансов завьяловских интонаций. Иначе, не взирая на заинтересованную ласковость вопроса, выпрыгнул бы из курточки и пустился наутек через балкон четырнадцатого этажа. Борис едва сдерживал желание показать горе-путешественнику, как в этом времени бывает БОЛЬНО.
Но тело-Иннокентий, почти не трепыхаясь, продолжало вещать:
– Борис Михайлович, моя первостепенная задача - неизменность исторического процесса развития земной цивилизации.
– Высокопарно. А по сути?
– По сути, - вздохнул стилист, - все тот же шкурный интерес. Если вы не переспите с Зоей и не зачнете близнецов, забудьте вообще телепортацию. Без их рождения через девять месяцев развитие цивилизации изменит ход - мне будет некуда возвращаться. Понимаете? ТАМ будет уже другая Земля. И есть ли на ней место Иннокентию Капустину... вопрос.
Завьялов отпустил воротник куртки. Пока стилист бухтел о высоких материях сохранности цивилизации, Завянь немного сомневался в его искренности. Как только вякнул насчет «шкурных интересов», поверил сразу же: парикмахер будет стараться так, что понукать не надо. На Земле далекого будущего произойдут метаморфозы, Жюли и Кеша, возможно, вовсе не появятся на свет.
Неужто рожденные Зоей близнецы как раз и выдумали нечто, позволившее путешествовать по временам из тела в тело?!
– Послушай, друг Капустин, ты можешь как-то сообщить своим о том, что здесь произошло? О диверсанте.