Цинковый поцелуй
Шрифт:
Мужичка явно распирала длинная тирада о неуместности шумных игр в десять часов вечера, о развращенности молодого поколения вообще и дурных наклонностях Захарова-младшего в частности. Но связываться с Эдиком и его родителями он не решился.
– Ну, ладно… – понуро начал что-то мямлить сосед, когда дверь с лязгом захлопнулась перед его носом.
– Чем займемся? – проделав ряд хитрых манипуляций с многочисленными замками, Эдик повернулся к компании.
– Может, кино посмотрим? – робко поинтересовался Димка. Вне зависимости от показываемых фильмов ему нравился сам процесс созерцания
– Да сколько ж можно на него пялиться… – недовольно протянул Борис.
Действительно, два с половиной часа из этого субботнего вечера у них занял просмотр очередных серий «Мальчика-Вампира». (Отец Эдика, посмотрев как-то случайно минут пять любимый сериал сына, категорически запретил отпрыску даже приближаться к телевизору в часы и дни показа. О том, что можно купить подборку дисков и заниматься просмотром в любое удобное время, папа как-то не подумал.)
– Точно, у нас еще час с лишним… Сыграем еще во что-нибудь? – жизнерадостно предложил Эдик.
Танька промолчала. Уже несколько месяцев ей все сильней хотелось поиграть с Эдиком в другие игры. Особенно после того, как задушевная подруга Иришка, раздуваясь от гордости и используя романные обороты, рассказала, как у нее произошло это. Танька же считала, что всегда и во всем первой среди подруг должна быть только она…
Но Эдик, ее ровесник, оставался еще пацан пацаном – целовался пару раз с ней, но, похоже, просто из детского любопытства, – и все. Вот и сегодня: заманил с необычайно таинственным видом в чулан-кладовку и… продемонстрировал извлеченные из какого-то тайника два кошачьих скальпа – охота с подаренной отцом мощной «пневмашкой» увлекала его куда больше, чем общение с прекрасным полом в лице Таньки…
– Бли-ин, совсем забыл! – хлопнул себя по лбу Эдик и выскочил в соседнюю комнату.
– Во! В это мы и сыграем! – гордо объявил он, вернувшись через минуту-другую. В руках у него была книга – старая, пожелтевшая, в мягкой потрепанной бумажной обложке.
– Что это? – подозрительно спросил Борис. Книги как форма проведения досуга его совсем не привлекали.
– «По Флауэру и Тарханову», понял? – прочитал Эдик наверху обложки, где обычно ставится имя автора, и наставительно поднял палец вверх.
– «Самоучитель гипнотизма» – прикинь, а? Самому можно научиться! «Какъ стать гипнотизеромъ. – Заставьте окружающихъ подчиниться вашей воле» – с расстановкой, значительно, прочитал он еще ниже на обложке.
Заинтересованный Борис потянул самоучитель у него из рук. Подчинять других своей воле ему очень даже нравилось. Еще ниже на обложке змеились загадочно изогнутые буквы: «Таинственныя силы внушенiя». И совсем внизу, мелким шрифтом:
«С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографiя 1-й Спб. Трудовой Артели. –
Лиговская, 31.
1912»
– Древняя, может, еще дореволюционная… – уважительно сказал Борис.
– Ты че, дурной? До революции царь был. А тут – трудовая артель.
Димка, смотревший на самоучитель из-за плеча Бориса, с сомнением покачал головой, но оставил мнение при себе. Он вообще предпочел бы сыграть во что-нибудь спокойное и безобидное. В шахматы, например.
– Я тут в главное уже въехал. Все просто… Берем блестящий предмет…
Выступать в роли гипнотизируемого (по книжке – медиума) Борис наотрез отказался. Он не слишком внимательно, перелистывая при этом книгу, смотрел, как Эдик водит взятой с отцовского стола золоченой зажигалкой перед носом глупо хихикающей Таньки – первого добровольца.
Взгляд Бориса зацепила картинка – несколько человек в старомодной одежде (дамы в юбках до полу, мужчины в светлых летних костюмах) окружили гипнотизера, вперившего магический взгляд в одного из них. Дело происходило на большой открытой летней веранде; гипнотизер выделялся среди всей компании черным фраком и необычайно внушительным видом – Эдику, в его тренировочном костюме, было до этого салонного мага далеко.
…Танька, одеревенело уставясь в одну точку, поднялась со стула и неподвижно выпрямилась.
– Ты балерина! Ты… ну эта… Волочкова, во! Танцуй!! – Эдик командовал голосом повелительным и более низким, чем обычно разговаривал.
Танька начала выполнять какое-то движение, но не выдержала, громко расхохоталась, – смеялась долго, до выступивших слез; не в силах ничего сказать, упала на диванчик и показывала на Эдика пальцем.
«…Выбрать одного, показавшегося по внешности наиболее способным к восприятию внушения…» – прочитал про себя Борис, спотыкаясь на ятях и твердых знаках.
«Да уж, Танька у нас только по внешности и способная, да все что-то не на то», – подумал Борис скептически. Он вообще не сильно верил в гипноз, телепатию и прочую медитацию-левитацию…
– А что так слабо заказал, Эдичка? – Танька наконец просмеялась и игриво поглядывала на Эдика. – Мог бы уж попросить сразу танец со стриптизом…
«Тебе бы только сиськи кому показать, дура… – мысленно констатировал брат несостоявшейся Волочковой. – Достал этот придурок со своими идиотскими играми… Сейчас Димку начнет гипнотизировать, куда тот денется… Будет изображать для Эдика всякие фортели, он и без всякого гипноза тут по стойке смирно стоит и по струнке ходит…»
Борис как в воду глядел. Эдик, не разочарованный первой неудачей, принялся за Димку. Новые опыты по проверке внушаемости прошли успешно: после уверений доморощенного мага в своей над ним власти Димка сначала не смог поднять руки с подлокотника кресла, а потом расцепить сцепленные пальцы – и весьма успешно при этом, по мнению Бориса, изображал легкий испуг и удивление. Довольный Эдик снова начал шаманить с отцовской зажигалкой:
– Смотри внимательно. Не отводи взгляда. Ты видишь только этот предмет и слышишь только мой голос. – Эдик говорил настойчиво, но монотонно; блестящая зажигалка покачивалась перед глазами Димки, медленно приближаясь к ним. – Твои руки отяжелели, ты не можешь их поднять. И не пытайся, твои глаза закрываются, ты засыпаешь, но продолжаешь слышать мой голос…