Циолковский

Я был еще студентом техникума, когда для доклада «К.Э.Циолковский и его учение о ракетных двигателях и межпланетных путешествиях» прочел ряд работ основоположника космической науки. Циолковский перевернул мне душу. Это было куда сильнее Жюля Верна, Герберта Уэллса и других писателей-фантастов. Меня поразила уверенность, с которой твердо, по-хозяйски вторгалась в космос мысль ученого: «Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство».

Жизнь Циолковского – яркий пример самоотверженного служения

любимому делу. И поэтому я рад возможности еще раз представить читателям его биографию, написанную Михаилом Арлазоровым. Автор собрал обширный материал, нашел в архивах не публиковавшиеся ранее документы, встречался с людьми, знавшими Циолковского. Эта большая, кропотливая работа позволила нарисовать в полный рост облик мыслителя, отдавшего космосу всю жизнь, ученого с удивительно широким кругом интересов – от воздухоплавания до космонавтики, от аэродинамики до философии, от исследования океанских глубин до передачи мыслей на расстояние.

Предлагаемая вниманию читателей книга за последние пять лет выходит в третий раз, обогащаясь новыми, ранее неизвестными материалами. Среди дополнений, сделанных автором, особенно интересно раскрытие научных связей ученого. Ведь они уходят не только в прошлое – к Д.И.Менделееву, Н.Е.Жуковскому, А.Г.Столетову, но и в будущее, к создателям наших замечательных ракет и чудесных космических кораблей. Вот почему так интересны публикуемые здесь подробности о взаимоотношениях К.Э.Циолковского с академиком С.П.Королевым, рассказ об отношении Циолковского к работам ГИРДа, об участии его в работах Реактивного научно-исследовательского института, о встречах Константина Эдуардовича с людьми, которые осуществляли и развивали его идеи в области ракетостроения.

Но главное не только в новых фактах из жизни ученого. Книга раскрывает важные черты его характера – гуманизм, веру в светлое будущее человечества, любовь к Родине. Он очень любил людей, ради которых жил и работал. Все свои труды он завещал Коммунистической партии и советскому народу.

Вот почему никогда не сотрется в веках имя Константина Эдуардовича Циолковского, великого пионера космонавтики.

Летчик-космонавт СССР,

Герой Советского Союза

Ю. Гагарин

16.01.66

Исполинский шар мчался в космосе. Веками летел он с огромной скоростью. Рождались и умирали его пассажиры. Множество поколений сменило друг друга, а гигантский шар продолжал свой полет, бесконечный, стремительный...

Обитатели космического корабля владели лишь его поверхностью. Прикованные незримыми путами тяготения, они долго не подозревали о своем нескончаемом путешествии, не чувствовали стремительность полета, не верили, что за пределами их мирка существует жизнь, только чужая и незнакомая.

Столетия сменяли друг друга. Но вот однажды на шаре родился человек. Он разглядел то, чего не подозревали остальные, – возможность сбросить оковы тяготения, улететь с шара, овладеть межпланетным простором...

Человек с грандиозного космического корабля «Земля», впервые обосновавший возможность межпланетных и межзвездных полетов, носил звучную фамилию Циолковский. Сегодня ее знает весь мир. Имя Циолковского украшает карту Луны. Бронзы многопудьем отмечена родная Калуга. Подробности его жизни интересуют всех. Ведь не сразу поймешь, как скромный провинциальный учитель, больной, полуоглохший, вырос в великого героя науки.

«Время иногда неумолимо стирает

облики прошлого, – сказал однажды академик С.П. Королев, – но идеи и труды Константина Эдуардовича будут все более и более привлекать к себе внимание по мере дальнейшего развития ракетной техники.

Константин Эдуардович Циолковский был человеком, жившим намного впереди своего века, как и должно жить истинному и большому ученому».

О Циолковском пишут стихи и слагают песни. Не смею тягаться с поэтами и беллетристами; эта книга не роман и не поэма. Мне хотелось лишь воссоздать события, ушедшие в прошлое. Восстановить факты и донести их до читателя, чтобы получить право всего лишь на одну фразу:

«Познакомьтесь, это Циолковский!»

Впрочем, нужно ли это делать? Как будто о Циолковском уже известно все. Библиографы составили подробные списки его трудов, взяли на учет книги и статьи о жизни ученого. А таких книг, заметим прямо, немало. Архивариусы разложили по папкам рукописи, оберегая их от разрушительной силы времени.

Можно ли ко всему этому добавить что-либо новое? Можно ли обогатить представления о человеке, которым сегодня так интересуется мир?

Пытаясь ответить на эти вопросы, я шел по следам минувшего, искал неопубликованные архивные документы, читал старые газеты и журналы, беседовал с людьми, знавшими Циолковского и сотрудничавшими с ним.

Это была долгая и хлопотливая работа. Но она не оказалась безрезультатной – иначе я не сумел бы написать эту книгу, не претендующую ни на что, кроме искренности и правдивости.

По мере того как писалась книга, я обращался к людям, знавшим Циолковского, изучавшим его научное наследство. И сейчас, прежде чем начать историю великой жизни, мне хочется поблагодарить тех, без чьей помощи и советов я не сумел бы выполнить большую, нелегкую работу.

Приношу глубокую благодарность писателю Ираклию Андроникову, В. В. Ассонову, А. Д. Борисоглебскому, кандидату технических наук М. Л. Галлаю, полковнику Н. Н. Денисову, научному сотруднику Дома-музея Циолковского в Калуге В. С. Зотову, доктору философии И. В. Кузнецову, Е. В. Латынину, заведующему Московским отделением архива Академии наук СССР Б. В. Левшину, калужскому краеведу Н. М. Маслову, М. И. Попову, кировскому краеведу В. Г. Пленкову, Г. А. Полевому, научному сотруднику Академии наук СССР Н. С. Романовой, Т. В. Рыниной, Т. В. Рюминой, профессору А. Л. Чижевскому, кандидату технических наук В. Б. Шаврову, С. С. Щербакову.

Примерно лет пятнадцать назад мне довелось написать небольшую книжку о Циолковском. Я начал ее с рассказа о том, как поздней осенью у Марии Ивановны и Эдуарда Игнатьевича Циолковских приключилась беда – заболел скарлатиной их девятилетний сын Костя. Разумеется, я написал и о тяжелом осложнении, которое оставила болезнь, – мальчик потерял слух.

Эта печальная история, сыгравшая немалую роль в формировании характера будущего ученого, показалась мне тогда исключительно важной. Но сегодня я уже не мог начать эту книгу так же, как полтора десятка лет назад. Мне не захотелось рассказывать ни о детстве, красочно описанном в автобиографии ученого, ни о его первых шагах к грамоте, которой он учился по томику русских народных сказок. Я не чувствовал себя вправе посвятить первые страницы книги и родителям моего героя, хотя они были в высшей степени достойными людьми. Обычные, вернее привычные, варианты начала отпадали один за другим. Они не годились. Их пришлось отбросить под напором новых, ранее неизвестных фактов.