Циркус
Шрифт:
— Нет, он на всех обиделся, — сказала Паля. — Он не только на тебя рассердился, и на меня тоже.
— Да, — вздохнул старичок. — Он на нас всех обиделся, но он вернется, а пока давай сделаем тебе кровать. Уже скоро наступит ночь. Ты нарисовала себе в книгу такую кровать, какую бы ты хотела?
— Да, — сказала Паля. — Только она у меня тоже получилась какая-то кривобокая.
— Это ничего, — сказал Гром. — Это потом можно будет исправить. Сейчас я тебе скажу заклинание, а ты его запиши. Он произнес его медленно, а Паля записала его
Потом она произнесла его, глядя на свой рисунок. Доски стали скакать по поляне, запрыгивая друг на друга, стало шумно и даже немного страшно, а когда все закончилось, перед Палей появилась кровать почти такая, какая была у неё дома, только она получилась кривая, потому что так она была нарисована в книге. На ней спать было нельзя, обязательно упадешь.
Паля вздохнула, снова взяла свою палочку и стала исправлять свой рисунок. Это было совсем не просто, линии никак не хотели рисоваться прямо. Паля даже язык от досады высунула, но потом, когда она стала понемногу уговаривать палочку рисовать прямо, а не криво, дело пошло на лад. Рисунок получился очень даже красивым, кровать нарисовалась в книге почти как настоящая.
Паля обрадовалась и снова произнесла заклинание. Та кровать, что у неё получилась раньше, развалилась, а доски снова стали прыгать по всей поляне, стараясь запрыгнуть друг на друга так, как было нарисовано в книге. Паля им немного помогала, доски ещё немного попрыгали и успокоились, а кровать стала ровная, прямая и красивая.
Паля на ней даже немного полежала и ей очень понравилось, хоть и было немного твердо, потому что ни перины, ни матраца на ней ещё не было. Старичок вздохнул и покачал головой.
— У тебя опять получилось, Эта, — сказал он задумчиво. — Это немного странно, потому что это заклинание сложное, оно не у всех получается с первого раза.
— Это у меня случайно получилось, — улыбнулась Паля.
Она полежала ещё немного на кровати, а потом подобрала книгу Кнопа и, глядя на его рисунок, произнесла заклинание, доски снова стали скакать и шуметь, а потом перед ними появилась и вторая кровать, и она тоже была кривая.
— Вот и хорошо, — сказал старичок. — Ты только исправь то, что криво. А перину я потом сам вам сделаю, там нужно другое заклинание, потому что перина делается из пуха птиц, а их тоже надо уговаривать, что они его нам дали. Старичок встал.
— Я поищу Кнопа, подходит время ужина, да и темно скоро станет, а ночью в лесу маленькому мальчику будет страшно.
Паля исправила рисунок Кнопа, сделал снова ему кровать на этот раз ровную, потом прошептала другое заклинание и, сделав кровати легкими, занесла их в пещеру. Она села около костра на камень и задумалась.
На камне сидеть было не очень удобно, и как-то холодно, и она нарисовала в своей книге стул, а потом произнесла заклинание: «Когда доски сами встают туда, куда надо», и оставшиеся несколько досок сами собой, немного попрыгав, превратились в довольно удобный стул.
Паля села на него и стала смотреть в огонь, ожидая, пока вернутся из леса Гром и Кноп.
— И зачем ты сидишь здесь? — неожиданно услышала она тонкий голосок. Паля повертела головой, но ничего не увидела, а потом почувствовала, как её кто-то ущипнул за ногу. Она посмотрела вниз и увидела домовенка, который, пыхтя от напряжения, хватался за её ноги, чтобы на неё залезть.
— А ты что здесь делаешь? — спросила удивленно Паля. — Ты же дома остался? Домовенок залез к ней сначала на колени, потом перебрался на плечо и уже оттуда крикнул ей в ухо.
— Ты во всем виновата, все из-за тебя. Вот я жил и жил бы себе хорошо, так нет, ты взяла и стала драться с всякими орками и троллями, а теперь меня отправили к тебе, чтобы я за тобой приглядывал.
— Подглядывал? — удивилась Паля. — А зачем нужно, чтобы ты за мной подглядывал?
— Не подглядывал, а приглядывал, — крикнул домовенок. — Это не то чтобы подглядывать, но и не то чтобы не подглядывать. В общем смотреть за тобой, чтобы ты каких-нибудь для всех неприятностей не наделала.
— Ох, какие же вы противные, домовые, — сказала Паля. — Это вы про меня всем наябедничали, а теперь ещё и тебя сюда прислали, чтобы ты снова на меня ябедничал. А если будешь кричать мне в ухо, я тебя превращу в какую-нибудь лягушку, будешь тогда знать.
— Сама ты противная дылда, я уже давно кричу, а ты все не слышишь, — сказал домовенок, но уже немного потише. — Мы тут всегда жили, а потом вы, люди, сюда приперлись, и нам совсем стало плохо жить. Теперь из-за вас нам никакой жизни не стало, мы теперь только и делаем, что за вами приглядываем, а могли бы очень даже хорошо жить без вас.
— А кто вас заставляет? — спросила Паля. — Никто вас не заставляет, вы сами за всеми подглядываете. И вообще, если тебе не нравится, уходи, я здесь одна жить буду без тебя.
— Ага, как же, обрадовалась, — крикнул домовенок, но испуганно посмотрев на Палю, стал снова говорить тише. — Нет уж, раз ты теперь стала волшебницей, ты уже одна теперь никогда не будешь. Ты теперь всегда со мной будешь.
— Это почему это с тобой? — удивилась Паля. — А я, может быть, с тобой совсем не хочу.
— Хочешь — не хочешь, тебя как будто кто-то собирается спрашивать, — сказал домовенок, он немного поерзал на плече, устраиваясь поудобнее, потом крикнул опять громко и сердито. — Ты — волшебница? Волшебница! А у каждого волшебника должен быть свой домовой, вот меня к тебе и приставили, чтобы я за тобой приглядывал.
А ещё мне сказали, что я должен тебе одежду стирать, в твоей комнате убираться, и многого ещё всякого такого делать, потому что я — домовой.
— Приглядывал да подглядывал, — проворчала Паля, но это она просто так, потому что на самом деле она обрадовалась домовенку. — Как ты будешь здесь убираться? Ты вон какой маленький, а тут и дома никакого нет, только пещера.