Cлово президента
Шрифт:
Хотя и его жизнь находилась в опасности, Бадрейн счел это забавным. Он потратил всю свою жизнь на то, чтобы приблизить вот такой момент. Сколько раз он мечтал, как увидит высокопоставленных израильских офицеров, стоящих в аэропорту подобно вот этим генералам, улетающими в другие страны, оставляя позади свой народ, который ждет неопределенная судьба, побежденных его…, но ирония судьбы вовсе не столь забавна, правда? Прошло больше тридцати лет, и ему удалось добиться лишь одного – уничтожить арабскую страну. Израиль по-прежнему существует, Америка все еще защищает его, а он занимается тем, что меняет центры власти вокруг Персидского залива.
Он бежит точно так же, как вот эти генералы, подумал Бадрейн.
В кокпите пилоты связались с башней управления полетами и запросили разрешения на рулежку. Оно поступило автоматически. Авиадиспетчеры уже передали по телефону имеющуюся у них информацию, но, не получив никаких инструкций, просто делали свою работу. У них на глазах самолет вырулил на взлетную полосу, двигатели его взревели, он промчался по дорожке и исчез в темноте, в которую скоро погрузится вся их страна.
Глава 19 Средства
– Прошло немало времени, мистер Кларк.
– Это верно, мистер Хольцман, – согласился Джон. Они сидели в той же кабинке, что и в прошлый раз, в самом конце зала, рядом с музыкальным автоматом. «Эстебан» по-прежнему был хорошим семейным рестораном рядом с Висконсин-авеню и по-прежнему оставался популярным среди студентов и преподавателей Джорджтаунского университета, расположенного поблизости. Кларк отметил, что никогда не называл журналисту своего имени.
– Где ваш друг?
– Он сегодня занят, – ответил Кларк. Вообще-то Динг пораньше уехал с работы и направился в Йорктаун с намерением поужинать с Пэтси, но журналисту вовсе не обязательно это знать. Судя по его лицу, он и так знал слишком много. – Чем могу быть полезен? – спросил оперативник.
– Как вы помните, у нас была договоренность.
– Да, помню, – кивнул Кларк. – Мы говорили о пяти годах. Время еще не истекло.
Ответ ничуть не удивил его.
– Ситуация изменилась. – Хольцман взял меню и начал читать его. Ему нравилась мексиканская пища, хотя последнее время его желудок принимал ее неохотно.
– Договоренность остается договоренностью. – Кларк не взял меню. Он смотрел на корреспондента, сидевшего напротив. Редко кто выдерживал его пристальный взгляд.
– Пошли слухи. Екатерина обручена с каким-то молодым человеком,
– Я не знал об этом, – признался Кларк. Впрочем, обручение Екатерины Герасимовой мало его интересовало.
– Я и не думал, что вам известно об этом. Вы ведь больше не служите в охране. Вам нравится оперативная работа?
– Если вы собираетесь говорить об этом, то не можете не знать, что я…
– Тем хуже. Я следил за вами последние пару лет, – признался журналист. – У вас чертовски впечатляющая репутация оперативного агента. К тому же говорят, что и у вашего напарника многообещающее будущее. Это же вы были тем парнем в Японии, – с улыбкой заметил Хольцман, – вы спасли Когу.
Кларк постарался скрыть беспокойство за презрительной усмешкой.
– Откуда, черт побери, вы это взяли?
– Я беседовал с Когой, когда он приезжал сюда. Его спасли двое, сказал он. Один высокий, второй – небольшого роста. Кога описал ваши глаза – синие, с жестким и пристальным взглядом, сказал он, но тут же добавил, что вы показались ему разумным человеком. Неужели нужно быть таким уж проницательным, чтобы догадаться, кто был этот высокий мужчина? – Хольцман улыбнулся. – Когда мы с вами разговаривали в прошлый раз, вы сказали, что из меня вышел бы хороший разведчик. – Официант принес два стакана пива. – Приходилось пробовать этот сорт? Гордость Мэриленда, выпускается маленьким заводом на восточном берегу.
Когда официант ушел, Кларк подался вперед.
– Послушайте, я отдаю вам должное, после нашего разговора прошлый раз вы сдержали свое слово, этого я тоже не могу не уважать, но мне хотелось бы напомнить вам, что, когда я принимаю участие в операции, моя жизнь зависит от…
– Я не раскрою, кто вы. Этого я не сделаю никогда по трем причинам: во-первых, это нечестно, во-вторых – противозаконно, а в третьих – я не хочу иметь такого врага, как вы. – Журналист сделал несколько глотков пива. – Мне чертовски хотелось бы когда-нибудь написать о вас книгу. Если даже половина слухов соответствует истине…
– Отлично, пусть в кино меня играет Вэл Килмер.
– Нет, он слишком симпатичный. – Хольцман ухмыльнулся и покачал головой. – У Ника Кейджа более проницательный взгляд. Ну ладно, вот почему я захотел встретиться с вами… – Он сделал паузу. – Ее отца вывез из Москвы Райан, но подробности мне не известны. Вы высадились на берег и забрали Екатерину и ее мать, доставили на подлодку. Не знаю, какую именно, но мне известно, что это была одна из наших атомных субмарин. Однако речь не об этом.
– Тогда о чем же?
– Райан вроде вас, невоспетый герой. – Роберт Хольцман с удовлетворением отметил, что глаза Кларка широко раскрылись от удивления. – Он мне нравится. Я хочу помочь ему.
– Почему? – удивился Джон, спрашивая себя, можно ли верить корреспонденту.
– Моя жена, Либби, получила информацию, уличающую Келти в поведении, недостойном вице-президента, его даже собирались привлечь к уголовной ответственности. Она поторопилась с публикацией этих материалов, и теперь ими уже нельзя снова воспользоваться. Он подонок, причем гораздо больший, чем многие другие мерзавцы в нашем городе. Не все представители средств массовой информации так считают, но Либби говорила с парой его жертв. Случается, насильнику удается уйти от ответственности, особенно если политическая линия, проводимая им, считается «прогрессивной». Но только не теперь. По крайней мере он не должен уйти, – поправил себя Хольцман. – Понимаете, я не уверен, что нашей стране нужен такой президент, как Райан. Но он честен, старается поступать правильно и разумно. Как любил говорить Роджер Дарлинг, Райан – тот человек, к которому нужно обратиться, когда оказываешься в тяжелом положении. Я постараюсь убедить своих редакторов в том, что это хорошая мысль.