Control your emotions
Шрифт:
Наверху послышались крики и звук разбитого стекла. Гермиона вздрогнула, вскочила со стула и помчалась к лестнице.
– …да потому что мне все ещё важны ваши жизни, идиот! И моя жизнь мне важна тоже! – надрывался Забини.
– И ты думаешь, что мы не хотим тебе помочь?! – вопил Рон.
Поднявшись по лестнице на крики, она оказалась на третьем этаже, сюда Гермиона раньше не заходила. Широкий коридор был увенчан множеством кованых люстр и тонких светильников на потолке и стенах. Резные фальшивые рамы на пурпурных как кровь стенах, белые тюли, едва прикрывающие безразмерную наготу широченных окон, на полу черный
– Я прошу вас…нет, я даже приказываю – уходите! – кричал Блейз.
Он опять еле стоял на ногах и держался одной рукой за дверной косяк. На предплечье левой поверх помятой рубахи было намотано множество разных тряпок, и вид это был ужасный. Напротив Блейза стояли Рон и Гарри с самыми мрачными лицами, какие только можно представить. Гермиона подступила к слизеринцу и дернула Гарри за рукав.
– Прости меня, душа моя, я не смог… – умоляюще прошептал Блейз.
На лестнице послышались шаги, и через секунды к ним поднялся Драко. В одной руке волшебная палочка, в другой – маленький рюкзак. Гермиона даже немного удивилась: на Малфое красовались обычные джинсы, свитер и кеды. Совсем непривычно после всех этих строгих темных костюмов. Блейз виновато вздохнул и посмотрел другу в глаза.
– Драко, прости, я не смог…
– О чем он говорит? – непонимающе уставилась на Малфоя Гермиона.
«Продался. Черт, он всё-таки сдался…не смог…отец ублюдок…» – вертелись мысли в голове Драко.
Он всё понял в мгновение. Блейз не смог умолчать, видимо, боль была такой сильной. И к тому же, Люциусу ничего не стоило узнать про их местонахождение, гребаная хвосторога. И что теперь? Получается, Пожиратели будут тут в считанные секунды, если они уже не здесь.
– Как скоро? – игнорируя удивленные взгляды остальных, обратился к другу Малфой.
– Через минуту, – мрачно отозвался Блейз одновременно с Гарри.
– Что? Откуда ты знаешь? – вопросительно посмотрел на Поттера Драко.
– Я…
Гермиона закусила губу, переводя взгляд с одного на другого. Ведь они с Роном знали, в чем причина этого. Потому что Гарри может проникать в сознание Волан-де-Морта, потому что видит всё, что с этим связано.
– Я… – снова протянул Гарри.
– Это я ему сказала, – среагировала Гермиона.
Драко удивленно изогнул бровь и усмехнулся. Конечно, он не поверил. Сколько ещё секретов скрывает эта троица? И зачем? После того, как ему стало известно про крестражи, Малфой думал, что большей скрытности быть не должно. Оказывается, нет, это ещё не предел.
Внизу послышались голоса. Все инстинктивно дернулись и прижались друг к другу. Гермиона не помнила как и сама ли она это сделала, но сжимала ладонь Драко в своей.
– Блейз! – грозно позвал голос на первом этаже.
Там было много людей, было слышно по топорному шуму и скрежету шуршащих о половицы ботинок. Большинство из них властно хохотали, разбивали что-то, наверняка просто из баловства крушили гостиную, громко ругались и выкрикивали заклинания.
– Забини! – рявкнул тот же голос.
– Простите меня, – с горечью прошептал Блейз.
Он выступил вперед и медленно
– Мы будем с тобой. Мы тебя не бросим, – всхлипывала она.
– Нет, – отрезал Блейз. – Вы должны спасаться. Я не позволю, чтобы вы погибли по моей вине.
Драко смотрел на них не мигая. Ему тоже сейчас хотелось подскочить к другу и обнять его. Тоже заплакать и пообещать, что не бросит. Он понимал Блейза, понимал, как никто другой. Хотелось выть от собственного бессилия и тупости – почему он не предусмотрел всего, почему не послушался Забини раньше?! Блейз поднял голову и посмотрел Малфою в глаза. И всё читалось в этом взгляде. Всё, что они когда-то сказали друг другу, и всё, что ещё могли бы сказать.
– Забини, мальчик мой, мы знаем, что ты здесь, – пропел прогнивший женский голос уже на лестнице.
– Уходите, – прошептал Блейз, отпуская Гермиону.
Рон и Гарри всё это время стояли рядом, не проронив не слова. Всё время они молчали, пока на лестнице раздавались гулкие шаги, противный женский голос выл что-то, а Блейз топтался на месте в нерешительности.
– Ну уж нет, с меня хватит! – внезапно вскрикнул Гарри.
Выхватив из заднего кармана волшебную палочку, он на пару с Роном встал по обе стороны от лестницы, и сразу вместе они выкрикнули заклинание:
– Протего!
– Он не соврал, Люциус! Мальчишка здесь! Люциус! – взвизгнул женский голосок.
Внизу все замерло на секунду, но только на секунду. Потому что потом на лестнице послышался множественный шум и топот.
– Протего Максима! – взревел Рон, направляя палочку на лестничный проем.
– Редукто! – палили куда-то вверх Пожиратели.
Драко схватил Гермиону за руку и оттащил назад, пока Блейз искал на полу свою упавшую палочку.
– Гермиона, послушай, тебе надо трансгрессировать одной…сейчас…ты меня слышишь?
Она плакала, давилась слезами, что-то бормотала и мотала головой.
– Гермиона, мы останемся и поможем Блейзу. А ты пока…
– Я н-не оставлю с-своих др-рузей, – запинаясь, произнесла она.
Вывернув руку, девушка подбежала к Блейзу, взмахнула палочкой, и волшебная палочка Забини оказалась у него в руках. Ещё взмах – и воюющих разделил невидимый щит.
– Редукто! – наперебой ревели Пожиратели.
Ужасные, отвратные люди в черных длинных мантиях, с капюшонами на голове и масками на лице. За время битвы они разрушили половину коридора и лестницы, у многих капюшоны и маски уже слетели с голов, открывая взору их безобразные лица.
– Протего! – раз за разом обновляла щит Гермиона.
Рон и Гарри не отставали, осыпая заклятьями сторонников Волан-де-Морта. Одни за другими, эти заклинания рикошетом отскакивали от Пожирателей и возвращались назад, упираясь своей мощью в Защитные чары.
– Драко… – тихий голос из толпы Темных волшебников.
И все замолчали. И те, кто воевал за, и те, кто воевал против. Толпа застыла в общей спеси. Гермиона повернула голову: Драко замер посреди коридора, не сводя глаз с одного человека в той куче монстров в масках. Она обернулась, точно следуя за невидимой нитью его взора. Как предводитель этих ублюдков, в центре стоял Малфой-старший собственной персоной. Он протянул руку вперед и, пропуская по щеке лживые слезы, снова прошептал: