Цвет боли: бархат
Шрифт:
— Слушаю.
— Линн, это Карин, мне нужно кое в чем тебе признаться…
— Это не Линн, что ей передать?
Карин даже воспрянула духом. Трубку взяла не Линн? Ну и слава богу. Все свидетели, что она позвонила и поговорила, извинилась…
— Я хочу извиниться за свои записи, сказать, что это лишь литературная фантазия, а имя Ларса случайно совпало с именем моего вымышленного героя…
Договорить не успела, подскочил Алан, вырвал трубку, закричал в нее:
— Линн, не слушай ты эту дрянь! Ничего у нее с Ларсом не было, я свидетель!
— Это не Линн,
— Это Алан, пожалуйста, передайте трубку Линн, скажите, что это Алан.
Ничего не нужно объяснять, Алан кричал так, что было слышно и Магнусу в соседней комнате. Линн, устало вздохнув, взяла трубку:
— Алан, перестань кричать. Мне безразлично, что вы или Карин скажете, все было достаточно подробно и ярко расписано, не нужно ничего объяснять. И не звоните больше, пожалуйста.
Она выключила телефон. На том конце Алан со стоном опустил трубку:
— Ты идиотка, она не станет тебя слушать, и правильно сделает. А завтра Ларс просто прикроет нас всех, а тебя посадит за решетку надолго. И тоже правильно сделает.
— Что я могу?! Ты же слышишь эту ревнивую клушу?
Теперь Алан взбесился по-настоящему:
— Ты Линн и в подметки не годишься! И если из-за твоей самодовольной дури пострадает редакция, я сам дам показания против тебя в суде!
Теперь грохнула уже его дверь. Разгром завершил горшок с цветком, уже давно стоявший на верхней полке стеллажа крайне неустойчиво. Земля из него разлетелась по столу Карин весьма эффектно.
В офисе Фриды некоторое время тоже стояла тишина, потом она решила, что у Линн было достаточно времени, чтобы успокоиться.
— Линн, ты слышала, что сказал Алан?
Линн поднялась, принялась складывать свои бумаги в сумку.
— Фрида, они все зависят от Ларса, существуют на его деньги, они тебе что угодно скажут под диктовку. Я только одного не понимаю — зачем Ларсу нужно оправдываться?
— Потому что ничего не было, — раздался голос самого Ларса. — И я не оправдываюсь, я хочу, чтобы ты поняла, что она лгала.
— Ларс, — голос Линн звучал совершенно спокойно, — если я ни с кем не занималась БДСМ, не имела встреч на стороне и никому не давала номер своего телефона, то никому не пришло в голову написать обо мне такое. Я тебе советовала не подставлять шею, чтобы на ней не висли? Могу добавить: не давай повода — не будут лгать. Если бы ты не порол ее, не встречался с ней в Гетеборге и не любезничал вчера вечером, она не имела бы оснований что-то додумывать, если вообще додумала… Линн развернулась и вышла из комнаты, бросив на ходу: — Фрида, я приду завтра к двенадцати.
В полной тишине было слышно, как ее каблучки застучали по ступенькам, хлопнула входная дверь.
Ларс остался стоять, только желваки снова ходили ходуном.
— Ларс, догони ее, не стой столбом!
Он только покачал головой:
— Линн права, это моя вина. Видел, что Карин ко мне липнет, но мужское эго играло: красивая дрянь обхаживала…
В голосе горечь.
— Ну и что теперь? Ты отпустишь Линн вот так?! Ты же говорил, что любишь ее?
Ларс
— Линн, эта дрянь завтра будет жестоко наказана. Об одном прошу: позволь мне видеться с Мари и… не подавай пока на развод…
— Мне не нужно ее наказание, мне вообще наплевать на Карин. Не она, так была бы другая, тебе же нравится, когда красотки вьются вокруг тебя, значит, завтра еще кто-то выложит в Сеть подробности романа с тобой. Запретить видеться с Мари я тебе не могу, ты ее отец. А развод… какая разница, женаты мы или нет?
Он остался стоять, глядя вслед. Линн опустила свое стекло полностью и отправилась не домой, а просто куда глаза глядят. Ветер в окно сушил слезы, которые застилали глаза, текли по лицу.
Романтическая любовь… сказочная любовь… любовь на всю жизнь… которую может разбить любая наглая красотка… разве это любовь?
У нее больше не было сил ни бороться, ни сопротивляться, ни даже думать об этом. И слез тоже не осталось. Оставались Мари и работа.
Ларс попытался поговорить, но Линн отвечала:
— Не сейчас. Я не могу, Ларс.
— Скажи, что я должен сделать, чтобы ты поверила, что у меня с Карин ничего, кроме того сеанса, когда я ставил руку Алану, не было? Она солгала.
— Ничего не нужно, я понимаю, что она ради сохранения работы скажет что угодно.
— Ее все равно уволят.
— А вот этого делать не стоит, увольнение будет выглядеть как месть с моей стороны и попытка оправдаться с твоей. Глупо. Ларс, я тебя прошу, дай мне время все понять самой.
— Хорошо. Линн, клянусь, что ее выкладки в блоге неправда.
— Не клянись. До свидания.
Он уехал на Эстермальмсгатан, Линн с Мари пока остались на Библиотексгатан.
У Линн появилась задумка снова сбежать в квартиру к своим студенческим друзьям Дорис и Лукасу. Выбравшись едва живой из страшного подвала, где пытали девушек для снафф-видео, она попыталась спрятаться от всех именно у Лукаса, который жил в районе Карлаплан в большой квартире своего дяди, пока работающего в Южной Америке по контракту.
Но там к ним присоединился Ларс, и никакой «норки» не получилось. Может, теперь попробовать? И, конечно, как можно больше времени проводить в офисе, только чтобы не отвечать на бесконечные вопросы бабушки и Свена.
— Фрида, ты можешь загрузить меня работой? Я буду приходить с Мари, нужно хоть чем-то заняться, чтобы не сойти с ума.
— У тебя учеба.
— Я буду писать работы в офисе и отвечать на звонки, когда такие появятся.
Хорошее замечание: «Когда появятся». Словно почувствовав, что Фриду вовсе не интересует слежка за неверными супругами, таковые просто перестали звонить, а желающих воспользоваться услугами частного детектива в вопросах криминала не находилось. Фрида понимала, что дольше месяца не выдержит, просто так сидеть у Ларса на шее, да еще и после того, как разоблачила его связь с этой Карин, нельзя, нужно закрывать агентство.