Цвет ликующий
Шрифт:
7.9.37.Валяемся. Вставать холодно и сыро. Писала Уборскую церковь — игрушку XVIII века. Получилось похоже. Этажи чередуются по спирали. Это дает движение вверх. То по белому красным, то по красному белым. Получилось, как задумала. К. страдает от холода, даже творить не может.
8.9.37.Дождя сегодня не было, мягкие облака. Мы побежали на кладбище, забыв сачки, адмиралы так и летают. Я так соскучилась по бабкам, что поймала траурмана. Пополнила нашу коллекцию хорошим экземпляром серухи. Она лежала дохлая, с чудной серой шкурой у корней березы. После обеда стали писать. Я справилась с натюрмортом, а К. сотворил Venus gastiricus.
9.9.37.Последний день. С писанием нынче ничего не вышло. Испортила последний холст. Хотела повторить Nature morte, но повторять я не умею. Завтра уезжаем. Последняя прогулка на кладбище, от жадности поймала еще трех адмиралов.
10.9.37.С утра К. даже не стал валяться. Скорее оделся и пишет свою «тетку». Все хвастается, что хорошо, а по-моему чепуха. Укладываемся. Летопись дачного жития окончена. Все упаковано и унесено.
11.9.37.Москва. Роскошно (слово Дарана) мылись в бане. Украшали комнату. Купили два ящика для бабок. Вечером сидела одна и покрасила один в черный цвет, другой в золотой. Насаживала бабок. К. пришел, и мы любовались ими.
Не поехали в Париж мы, Но зато нарвали пижмы.В комнате стало красиво от бабок и цветов, и от счастливых романсов.
12.9.37.Большие красные флаги. Жестковатый день. Купили еще один ящик для бабок. Теперь на стене их три. Романсы. Я насмотрелась вечером журналов, и мне все мерещились невероятные формы, К. — толстые богини.
14.9.37.Написала вчерашние впечатления от Кусково. Вышло холодно, но красиво, в цвете. Потом 2 раза устраивала истерики по телефону М. И.: «Опасно болен сын. Я сижу без копейки денег, я не могу больше ждать. Я приму какие-нибудь более дикие меры и пр». А К. все нейдет. Я уже начала бояться, что М. И. явится самолично, и сама застрадала. К. пришел, наскоро пообедал и поехал. Кто-то разбил унитаз в сортире. Я расклеилась и захворала.
16.9.37.«Гость мой самый большой враг» — цитата из Чайковского. Приехал с дачи Дед и меня взбаламутил. До сих пор нет машины для переезда, бабушка стонет и сидит на сложенных вещах. Мужики надувают. Я застрадала, не спала ночи и ввязалась не в свое дело. Звонила Сереже [8] , чтобы он достал машину. Вела себя очень плохо. Замутила К., чтобы ехать хотя бы их провожать. Погода чудная. С трехчасовым поездом поехали. Кот нас не узнал. Оказали «посильную-моральную». Поели грибов и ночью поехали домой. В смятении. А на обратном пути — стишок:
8
Брат Т. А. Мавриной.
24.9.37.В 3 часа появилась бабушка и накутанный во все джемпера Кот, и началась приемка вещей. Вся дурь дочерней любви сразу прошла. Приехали, ну и все в порядке. Много дней чудной, теплой погоды пропало даром. В самый день переезда я писала закат на бульваре. К. очень нравится.
25.9.37.Но тут явился столяр, маляр, плотник, подземельный человек, руки-грабли. Мучил нас 5 дней.
1.10.37.Конец столярным
2.10.37.Написала бульвар с серой дорожкой. Бульваров скопилась целая серия. Теперь, когда поставили стенку и перегородили нашу комнату-кишку надвое, стало очень хорошо смотреть картинки. К. после долгих просьб нарисовал на стенке Пушкина. Я вставила стекло в овальную рамку, подложила золотую бумагу. Украшает стену. Не могу привыкнуть к некоторому простору и чистоте в доме.
22.10.37.Весь месяц благодать дома. К. уже создал «картинку», я ее назвала «бабочки», а он «карнавал». Позавчера ходили в театр. Первый раз за 3 или 2 года. Скука нестерпимая. Играли у Вахтангова «Много шума из ничего». Нельзя сказать ничего плохого ни про постановку (жесткую), ни про актеров (с противными голосами), но смотреть скучно и утомительно. Но были вознаграждены за потерянный вечер — в окошке зоомагазина на Арбате увидали коллекцию тропических бабочек. Красавцы! Как у отца в кабинете в Нижнем. Еще как-то были на чехословацкой выставке в Морозовской галерее. Понравилось. Очень позавидовала хорошему холсту на картинах Матисса, а особенно у Дерена в Nature mort’e с белой вазой. Самые белые места — оставлен холст фарфоровой ровности. И еще позавидовала краскам. Читаем последние два тома Чайковского. Спим непробудно, и летом так хорошо не спалось. Оба дня не было времени съездить на Арбат, прицениться к бабочкам. Если за 100 рублей, то купим. Ну а если дороже — то вряд ли. Коту купили букварь. 3 дня он мучается, читает с большой неохотой.
23.10.37.Погода дивная. Поехали в Останкино с заездом на Ярославский рынок, чтобы купить провода, их нет. Народ там очень оригинальный. Тетка торгует волосяными косами всех мастей. Очень смешно. Небо голубое. Все облетело кроме дубов. Поэтому в Останкине теплее, чем в других местах. Но у меня нет жажды к желтому цвету. Пахнет листом. По радио передавали стихи и романсы Пушкина. Было очень приятно вспомнить о его существовании. Вечная молодость. Осень сухая, поэтому запахи слабые. Было жаль уезжать. Ехали в первый раз по новому месту. В вагоне весело, пьяные рыночные торговцы. Один «Никита Капан» невероятного безобразия даже запомнился. Гуляли еще в сумерки. На углу Даева переулка он меня поцеловал в губы.
26.10.37.Пусть никогда не кончается это утро. У меня болит бок и ослабел внутренний стержень. Плохо живу. Ура, ура, пошел дождик. Кота водит в детский сад Катька. Он очень недоступный, не разговаривает и не заходит.
29.10.37.Белый туман, так что страшно переходить дорогу.
30.10.37.Кончила читать переписку Чайковского с Мекк и прослезилась. Очень стало их обоих жалко. Жалко с ними и расставаться. Никакую другую книжку читать не хочется после этих человеческих документов. 3-й том самый интересный.
31.10.37.Теплый ясный день. Читаю «На рубеже двух столетий» А. Белого.
14.11.37.Смотрела в клубе Caillu d’art. Целая папка с рисунками Матисса за 35 год. Номер, посвященный Пикассо. С лирическими пейзажами: «Дождь», «Весна». Номер Макса Эрнста поразительной выдумки.
17.11.37.Зима.
11.12.37.Написала портрет «ученой женщины» на оранжевом. Сидела и читала исповедь Руссо. К. рядом. Все очень интересно. Зима очень снежная. Не успевают снег счищать, и улицы белые.