Цвет сакуры красный
Шрифт:
И тут у кого-то из наших хрустнуло под ногой. Камень выскочил, заскакал по дорожке. Пон-пон-пон!
Внутри словно бомба взорвалась. Тут же все вылетели, точно демоны. И все — с мечами наголо! А где Волков?! Не вижу! Демоны, зачем понадобилось брать этих негодяев живьем?! Такого человека потеряли…
…От удара мечом Всеволод Николаевич увернулся чистым чудом. В последний момент догадался подставить свой трофей вертикально, уперев в пол, и вражеская сталь только прорубила ножны. Фехтовать Волков не собирался, а потому снова вскинул браунинг. И в этот момент с улицы грянули винтовочные залпы. В их грохоте два пистолетных выстрела утонули точно крыса в бочке, а русский, убедившись, что противники
Пальба постепенно затихла и Волков рискнул подняться на ноги. Сунул пистолет в карман, взял меч, не вытаскивая его из надрубленных ножен, и шагнул вперед.
В грудь ему тут же уперлись два штыка.
— Спокойно, спокойно, — примирительно произнес Всеволод Николаевич. — Сдаюсь.
Тут же перед ним возник районный комиссар Оосава. Он радостно улыбался и разводил руки для объятий.
— Лучше арестуй меня, — негромко посоветовал Волков. — Потом побег обеспечишь. Глядишь, я тебе еще главарем якудза пригожусь…
Оосава понимающе кивнул и махнул рукой. Волкова тут же скрутили…
Спустя месяц во всех кинотеатрах Социалистической Японской Империи шел новый ежедекадный киножурнал «Прокино»[8]. Основным сюжетом этого выпуска была сдача на милость императора клана якудза Ямагути-гуми.
Толпы людей, вооруженных мечами выходили на площадь перед дворцом, строились в ровные ряды и опускались на колени, откладывая в сторону оружие. На экране возникали крупные планы лиц, на которых застыла мрачная обреченность. В первом ряду на коленях стоял человек не вполне японской наружности, хотя и одет он был как истинный японец. Над сдающимися якудза на бамбуковых шестах покачивались транспаранты: «Просим Товарища Его Божественное Величество о великом милосердии!»
— Осознавая всю низость своих душ, — твердо проговаривали бэнси[9], — они готовились к самым суровым наказаниям. Но товарищ Нобухито проявил милосердие, достойное настоящего коммуниста.
Невысокий человек с молодым, чуть удивленным лицом, в сопровождении нескольких охранников вышел к ожидающим его людям. Стоявший в первом ряду человек, не вставая с колен и низко склоняя голову, протянул ему меч. Император принял его, осмотрел, передал кому-то назад и пошел вдоль рядов, принимая протягиваемое оружие.
— Товарищ Его Божественно Величество повелел разобрать дело каждого из просящих о милосердии. Он сказал, что ни один из раскаявшихся и осознавших не будет казнен. Своим ударным трудом на великих стройках каждый заслужит себе прощение и право на новую жизнь, к которой светлым путем идет Великая Япония…
[1] Кэндзюцу — «искусство меча» (яп.). Японское искусство владения мечом.
[2] Семь божеств синтоистского пантеона, отвечающие за счастье и удачу. Особо почитаются якудза (и по сей день) и часто служат сюжетом ритуальных татуировок якудза — кондзё.
[3] К/ф «Иван Васильевич меняет профессию»
[4] Да (яп.)
[5] В синтоизме богиня и один из семи богов счастья.
[6] Синсёку (каннуси, камнуси, дзинся) — человек, отвечающий за содержание синтоистского святилища.
[7] В.И. Ленин ПСС, Изд. 5, 1970 — Т. 44 — С. 579;
[8] В РИ вторая по мощности кинокомпания в Японии, существовавшая с 1929 по 1939 гг. Название расшифровывается как «Пролетарское кино». Дальнейшие комментарии излишни.
[9] Чтец-комментатор в японском немом кино.
Глава 5.
Мне говорят, твой выбор не из лучших,
Ты нас послушай, ты нас послушай.
А он мне нравится, нравится, нравится,
И для меня на свете друга лучше нет.
Ю. Михальчик «А он мне нравится»
…Возвращение
Все распоряжения Всеволода Николаевича выполнялись теперь исключительно бегом. Молодые рабочие стали носить яловые сапоги и френчи, подражая своему героическому кумиру, а если на партийном собрании на инженера нападал кашель из-за японских сигарет — советские папиросы, увы, закончились, — то кто бы не говорил в этот момент, немедленно замолкал и почтительно ждал, пока русский товарищ не вытрет губы и не сможет и дальше благосклонно внимать произносимым словам…
Короче говоря, жизнь на заводе превратилась для Волкова в какой-то непрекращающийся кошмар. «Твою-то мать! Вот уж не думал, не гадал, что на старости лет окажусь участником шоу «Большой брат»[1]. Вот же влип, — печально размышлял Всеволод Николаевич, ловя на себе очередные восторженные взгляды. — Господи, которого нет! Ну сделай же так, чтобы они себе другого героя нашли! А то ведь, господи, даже пукнуть нельзя — подражать начнут, и на заводе не продохнёшь!»
Вершины же его страдания достигли тогда, когда волнуясь, к нему осторожно подошла Умеко Утида и смущаясь, краснея и поминутно кланяясь пригласила его на собрание заводской ячейки КИМ. Глядя на эту обычно боевую и задорную девчонку, что горячо спорила с ним всякий раз, когда он приходил в гости к старому Кену, Волков содрогнулся и поклялся, что уж комсомольцам он расскажет все так, как было. И рассказал…
Бригадир бригады заводских учеников, член цеховой ячейки КИМ Умеко Утида
Как я могла спорить с этим человеком?!! До сих пор мучаюсь от стыда за свое недостойное поведение! Что сказал бы мой героически погибший брат Исиро, если бы узнал, что я смела перечить такому человеку, такому большевику?! Он бы ничего не сказал, только презрительно скривил бы губы. И поделом мне, поделом!
Волков-сан пришел на наше собрание, и мы попросили его рассказать: как он убивал кобун якудза, как рубился мечом с главарями страшной Ямагути-гуми, как победил их всех, и как его принимал товарищ Нобухито. Все наши комсомольцы ждали, что он расскажет нам о своих подвигах, а он… Он все повернул так, словно бы он почти ничего и не совершил, а все сделали другие. Товарищи из Коан тёса-тё, товарищи из народной полиции, товарищи из окружения Товарища Его Божественное Величество. И не рубил он никого мечом — не умеет, а если кого и убил, так просто застрелил, спасая свою жизнь. И еще он говорил о том, как боялся якудза, как товарищи из Главного управления безопасности учили его: что, как и когда говорить. А потом рассказал про товарища Нобухито. И тоже получалось, что Товарищ Его Божественное Величество самый обыкновенный человек, и они сначала пили зеленый чай по-японски, а потом товарищ Нобухито заметил, что Волков-сан не очень любит зеленый чай и попросил принести черный. С сахаром…