Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем
Шрифт:
Ответ на этот вопрос у Никиты Сергеевича был подготовлен:
— Читал. Точнее, начал читать, но не понравилось. Бросил и переключился на «Туманность Андромеды». А вообще, времени мало, некогда читать, слишком много работы.
25 ноября 1957 г скончался Эрнст Оппенгеймер, владелец алмазодобывающей компании «De Beers», золотодобывающей «Anglo-American» и международного синдиката по продаже алмазов Central Selling Organization, немецкий еврей и известный филантроп. Его бизнес унаследовал сын, известный на тот момент южноафриканский
Младший Оппенгеймер в 1948-57 гг был популярным в Южно-Африканском Союзе спикером от оппозиции, выступавшим, в частности, по экономическим вопросам. Он также был последовательным противником политики апартеида и сторонником равноправия белого и чёрного населения ЮАС. После смерти отца Гарри Оппенгеймер оказался перед нелёгким выбором — продолжить заниматься политикой, к которой у него была весьма сильная предрасположенность, либо расстаться с политической деятельностью и сосредоточиться на семейном бизнесе. Он говорил: «Если вы возглавляете большую компанию в маленькой стране, вы неизбежно сталкиваетесь с тем, что политика и бизнес тесно переплетаются».
Похороны отца на некоторое время выбили младшего Оппенгеймера из привычной деловой колеи. Однако он никогда не переставал быть тем, кем он умел быть лучше всего — продавцом алмазов. Казалось, он уже окончательно выбрал свой путь и возглавил семейный бизнес.
В это время в Южно-Африканском Союзе завершалось создание политической системы апартеида, весьма неоднозначной по сути, но вызывавшей в мире единодушное негодование и порицание, причём как в социалистических, так и в капиталистических странах. В этом вопросе международное сообщество проявляло редкостное единодушие. В то же время ЮАС стремился обрести полную независимость от Великобритании.
Впервые слово «апартеид» (точнее, «апартхейд», в переводе с языка африкаанс — «раздельность») употребил в своей речи в 1917 году Ян Христиан Смэтс, ставший в 1919 году премьер-министром ЮАС. До и во время второй мировой войны существовал, в основном, т.н. «большой» апартеид, лишавший африканцев («банту» — в терминологии белых жителей страны) политических прав, но не слишком ограничивавший их в повседневной жизни.
В 1948 году преимущественно бурская Национальная партия (НП) сделала основой своей предвыборной программы политику апартеида. НП с небольшим отрывом выиграла выборы у Объединённой партии Сметса, и сформировала коалиционное правительство вместе с Партией африканеров. Во главе его оказался протестантский священнослужитель Даниэль Франсуа Малан.
Как известно, к власти нельзя допускать попов, воров и идиотов. Именно Малан начал активно принимать законы, из которых складывалась политика апартеида. Его преемник Иоханнес Стрэйдом продолжил создавать «общество раздельного проживания», пользуясь при этом такими сомнительными методами, как установление парламентского контроля над Верховным Судом, увеличение количества судей Апелляционного Суда, с заполнением новых вакансий своими сторонниками, увеличением количества мест в парламенте вдвое, с передачей большинства из них Национальной партии.
Во время правления Стрэйдома ЮАС разорвал дипотношения с Советским Союзом.
В конце 1957 г премьер Стрэйдом был уже тяжело болен и редко появлялся в парламенте (скончался от рака 24 августа 1958 г)
На одном из благотворительных приёмов в декабре 1957 года Гарри Оппенгеймер заметил незнакомую красивую женщину. Его внимание привлекла не только её внешность. На незнакомке было редкостной красоты колье из бриллиантов.
Оппенгеймер навёл справки у организаторов приёма. Женщину звали Присцилла Майлс, каких-либо подробностей о ней выяснить не удалось. По его просьбе их представили друг другу, Оппенгеймер завязал обычный, светский, ничего не значащий разговор. Присцилла выглядела заинтересованной. Её фразы не казались пустой светской болтовнёй, в ней чувствовалось не только хорошее образование и манеры, но и природный ум.
Он был давно и счастливо женат, но красивая и умная женщина, да ещё носящая необычные бриллианты, привлекала его внимание на уровне инстинктов.
В ходе беседы он поинтересовался происхождением её колье.
— Угадайте, — Присцилла грациозным движением сняла украшение и протянула ему на ладони. — Посмотрим, такой ли вы специалист, как о вас говорят?
Это был, хоть и шуточный, но вызов, и Оппенгеймер не мог его не принять.
— Вы позволите? — Он взял колье и долго, внимательно осматривал бриллианты через лупу. — Гм... На наши непохоже... Конго? Нет, пожалуй, я бы узнал. Такие относительно крупные экземпляры обычно запоминаются... Вещь не выглядит старинной, если только её не переделали из антиквариата...
— Это было бы варварством, — покачала головой Присцилла. — Насколько я знаю, это вполне современное изделие.
— Да, судя по многим признакам... Чем-то напоминает индийские украшения, но тоньше и элегантнее... Австралия?
— Не угадали. Россия.
— Быть не может! Великолепная работа, — искренне удивился Оппенгеймер. — Камни напоминают южноафриканские, но разница видна, если присмотреться.
— Говорят, геология Сибири похожа на геологию Южной Африки, — сказала Присцилла. — Хотя я не специалист...
— Красные — это загадка, — признал Оппенгеймер. — Они не идут на контакт, играют по своим правилам. Хотел бы я познакомиться с их алмазной индустрией поближе.
— В самом деле? Один мой знакомый знает кое-кого, кто мог бы вами заинтересоваться.
Оппенгеймер был откровенно задет и, одновременно, заинтригован. Обычно это он интересовался кем-либо, а тут «могли заинтересоваться» им самим.
— И кто же это? — в его голосе прозвучал неприкрытый скепсис.
— Я не могу вам сказать, — покачала головой Присцилла. — Но если вы заинтересованы... — её фраза повисла в воздухе, завлекая своей недосказанностью. — Вам позвонят...
Ему позвонили через два дня. Неизвестный передал Оппенгеймеру «привет от мисс Майлс».
— Если вы заинтересованы в сибирских алмазах, мы могли бы встретиться и обсудить детали.
Они встретились тем же вечером, в небольшом кафе, где Оппенгеймер до того никогда не бывал. Незнакомец представился как «мистер Смит», по выговору он напоминал родезийца.
— Кого вы представляете? — прямо спросил Оппенгеймер.
— Так же, как и вы — себя, — усмехнулся Смит.