Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1
Шрифт:
— Жюри настаивает на Клиберне, но... — начал Суслов.
Фурцева тут же перебила:
— Кафтанов прав, если мы попытаемся нажать на жюри, произойдет катастрофа, его иностранные члены просто развернутся и уедут из Москвы.
Суслов не сдавался:
— Он же американец!
— Но школа игры у него наша, российская, Клиберн учился в США у профессора Левиной, а она, в свою очередь, выходец из школы Сафонова, — Фурцева отлично подготовилась
Суслов ещё пытался что-то говорить, но Хрущёв уже принял решение:
— Раз жюри настаивает, то не надо нам вмешиваться. Они профессионалы. А то, что победил американец, даже хорошо, покажем миру нашу непредвзятость, — подвел итог Никита Сергеевич.
Суслов подавленно молчал. Спорить с Первым секретарём ЦК без общей поддержки он не решался.
— У вас все? — сухо спросил Хрущёв.
(Выделенные реплики подлинные, цитируется по С.Н. Хрущёв, «Реформатор» )
Победитель был назван на следующий день, 13 апреля. Ван Клиберн победил в честной борьбе, только за счёт мастерства игры. Это известие вызвало восторг в США, особенно в Техасе. Ван Клиберн стал признанным кумиром всей Москвы. На закрытии конкурса 14 апреля, его неоднократно вызывали «на бис». Техасец закончил выступление, исполнив «Подмосковные вечера», чем вызвал неописуемый восторг московской публики.
После концерта Хрущёв пришёл за кулисы, познакомился с американским исполнителем и лично поздравил его с победой.
Королева Елизавета регулярно приглашала к себе во дворец советских музыкантов, после выступлений долго с ними беседовала, а затем направляла благодарственные письма Ворошилову. Хрущёв очень ценил эти контакты, связи с Западом тогда только налаживались, и любая поддержка в Европе была не лишней, тем более — на высшем уровне.
Бельгийскую королевскую корону немцы конфисковали в начале войны. Она хранилась в сокровищнице то ли Геринга, то ли ещё у кого-то из немецких бонз. После победы, из советской зоны оккупации Германии вывозилось множество «трофеев», причём не только научно-технического характера. Корона стала «трофеем» Ивана Александровича. Её наличие Серов никогда особенно не скрывал, о короне знали многие его знакомые и родственники.
Незадолго до окончания конкурса Хрущёв вызвал Серова.
— Ты в курсе, что Козлов, Кириченко, Игнатов и Микоян что-то затеяли? — спросил Хрущёв.
Серов не устраивал в ЦК многих, прежде всего — Кириченко, Микояна и Козлова. Серова они боялись. Он знал о них всё, был осведомлён о каждом их шаге, с их мнением никогда не считался. Председатель КГБ представлялся им неуправляемым и нешуточно опасным. Они хотели любой ценой избавиться от Серова. Державшийся особняком Игнатов, по
— В курсе, — ответил Серов. — Скоро начнут под меня копать, если уже не начали. Я этот вопрос держу под контролем. За ними приглядывают. И слушают.
— Смотри, не прозевай кого ещё, — предупредил Хрущёв. — Мы с тобой много кому на яйца наступить успели. И, это... корону-то надо бы отдать...
При каких обстоятельствах и на каких условиях состоялась передача короны — никто никогда не узнал. Однако уже в 1958 году королева Елизавета появилась на очередной официальной церемонии в традиционной короне.
(Информация по С.Н. Хрущёв, «Реформатор» )
Через несколько дней Серов принёс Никите Сергеевичу магнитофонную катушку.
— Любопытная запись, — сказал Иван Александрович. — Давай послушаем.
Хрущёв вставил ленту в магнитофон, включил:
— Лысого надо от руля отодвинуть, — послышался из динамика знакомый голос. — Хернёй какой-то мается. Где это видано, чтобы в Президиуме ЦК академики сидели, а секретари ЦК, по несколько лет в кандидатах? Что он творит вообще?
— Гм.. Кириченко, — отметил Хрущёв. — Ай да Алексей Илларионович... ай да сукин сын...
— Ага. Один такой уже попытался отодвинуть... Сейчас монгольский язык изучает. По дарёному словарю. Ты хотя бы кандидат. Я, вон, даже в кандидатах ещё не был, — ответил другой знакомый голос. — И так и этак пытаюсь — как об стену лбом. Может, он на меня за что взъелся?
— Не, это вряд ли, Фрол. Никита тебя всегда ценил, — третий голос определённо принадлежал Игнатову. — Вот где я ему дорогу перебежал — не пойму.
— Ты с Микояном говорил?
— Да.
— И что?
— Да ничего. Анастас — как уж намыленный, ни одного слова определённого. То так, то этак...
— Осторожный, собака. Держит нос по ветру.
— Старый он уже.
— Да Анастас нас всех переживёт, ещё на наших похоронах простудится.
— Кто ещё? На кого рассчитывать можно? Воронов? Полянский?
— Воронов... не знаю, не уверен. Полянский — точно нет. Лучше даже не пробовать. Ещё и лысому донесёт. Выдвиженец хренов.
— Шелепин?
— Не, Шурик в сельском хозяйстве по уши закопался. (АИ)
— Что делать-то будем?
— Хрен ты его сейчас отодвинешь. Популярность среди народа у Никиты сейчас бешеная. Всё-таки, сколько он для народного благосостояния делает — ещё никто не делал, после Ленина. К тому же, пока Серов рулит Комитетом — хрен мы вообще к Никите подступимся. На Комитет надо бы кого-то из ЦК продвинуть.
— Шелепин бы подошёл... Но он занят.
— А Мазуров что? Говорил с ним?