Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия
Шрифт:
– Роберт Людвигович, я вас прошу - пересчитайте ваш проект на увеличенную дальность, - попросил Хрущёв.
– Видите ли, у нас сейчас нет самолёта, который может достать до США и вернуться на базу. Туполев над такой машиной работает, но у него будет дозвуковой самолёт. Прорывать ПВО на такой машине почти невозможно. А если вы сделаете сверхзвуковую летающую лодку, она сможет решать и ударные и разведывательные задачи.
– Хорошо, Никита Сергеич, сделаю, - кивнул Бартини.
– Вот и спасибо.
– улыбнулся Хрущёв.
– Роберт Людвигович, обратитесь
18. Легче воздуха
Встреча состоялась лишь через 10 дней - слишком уж Хрущёв был занят целинными делами. Наконец он сумел выкроить пару часов в своём плотном расписании и попросил Шуйского вызвать на совещание Надирадзе и Бартини.
– Да они уже два дня как сообщили, что готовы к совещанию, - ответил Григорий Трофимович.
– Бартини просит вашего согласия привести на разговор ещё двух специалистов, которые могут помочь.
– Конечно, пусть приводит, - ответил Хрущёв.
Кого именно собрался привести Бартини, Никита Сергеевич даже не спросил. "Специалист" - для него было достаточно.
Они встретились на следующий день. Шуйский пригласил в кабинет Хрущёва Надирадзе и Бартини.
– Здравствуйте, товарищи, - Хрущёв, гостеприимный и приветливый, поднялся навстречу.
– Роберт Людвигович, а вы же собирались привести ещё двух человек?
– Да, Никита Сергеевич, они ждут в приёмной, - ответил Бартини.
– Они - авиационные специалисты, к ракетам отношения не имеют. Не знаю, соответствуют ли они уровню секретности. Я планировал позвать их позже, когда Александр Давидович доложится по своей тематике.
– Будь по-вашему, - согласился Хрущёв.
– Ну, Александр Давидович, рассказывайте.
Надирадзе уже успел сделать предварительные расчёты и теперь докладывал уверенно. По его прикидкам выходило, что твёрдотопливная МБР будет иметь массу примерно 40-42 тонны при дальности около 10000 км и забрасываемой массе головной части в 1 тонну.[21]
Но Александр Давидович честно предупредил, что ракет такого класса он ещё не строил, и считает правильным вначале отработать закладываемые в конструкцию МБР технические решения на более простой и дешёвой ракете меньшей дальности
– Ну, что ж, разумно, - одобрил Хрущёв.
– Начните с чего попроще, но, по возможности, параллельно ведите и разработку МБР. Пусть лучше разработка движется медленно, чем вообще не движется. А что у вас, Роберт Людвигович? Чем порадуете?
Бартини открыл тонкую картонную папку, достал стопку из нескольких листов бумаги и ватмана.
– По моему мнению, Никита Сергеевич, - сказал он, - поставленная вами задача распадается на две независимые составляющие. Поясню.
Для запуска космического аппарата за пределы атмосферы на круговую околоземную орбиту мы хотим заменить его наиболее тяжёлую и дорогостоящую первую ступень скоростным высотным самолётом. При этом вторая и третья ступени могут получиться более лёгкими, за счет старта с большой высоты
– Точно, - кивнул Хрущёв.
– А для боевого патрулирования с баллистической ракетой будет необходим аппарат не столь скоростной, но обладающий большой грузоподъемностью и продолжительностью полёта, при этом высотность большого значения не имеет, так как стрелять ему придётся стандартной боевой ракетой, имеющей, как уже сказал Александр Давидович, дальность около десяти тысяч километров.
– Вы хотите сказать, что придётся делать два разных самолёта?
– уточнил Хрущёв.
– В общем - да, - подтвердил Бартини.
– И это логично. Для запуска спутников понадобится сверхскоростной, высотный самолёт. Он в любом случае будет очень дорогим. Но таких самолетов стране понадобится не больше десятка. Скорее - даже меньше. Штук пять.
А вот для патрулирования с баллистическими ракетами нужны более дешёвые аппараты, совсем другого класса. И их нужно будет много. Сотни две-три как минимум.
– Согласен, - кивнул Хрущёв.
– И какие будут предложения?
– Ну, - улыбнулся Бартини, - создание аэрокосмического носителя - моя давняя мечта. Вот что у меня вышло, - он протянул Хрущёву выполненный карандашом на ватмане эскиз.
Позже Никита Сергеевич признался сыну, что в тот момент у него перехватило дыхание.
Машина Бартини напоминала приплюснутый сверху треугольник, от которого вниз отходил наклонный пилон. Крошечная кабина экипажа прилепилась на самом носу вытянутого треугольного крыла. Крыло заканчивалось поворотными консолями большого удлинения. Под неподвижной частью крыла в строенных мотогондолах находились шесть реактивных двигателей.
Фюзеляжа в обычном понимании у самолёта в общем-то и не было. Вместо него нижний наклонный пилон переходил в полукруглую конструкцию в виде арки. Под ней Бартини предполагал разместить ракету. Над аркой и по бокам ракеты находились объёмистые конформные баки, ниже которых Бартини разместил мощное короткое многоколёсное шасси, убираемое в обтекатели в нижней части краёв арки.
А позади крыла и чуть выше были изображены два огромных длинных цилиндра, с торчащими из передних концов острыми конусами. Они крепились спереди к пилонам, выходящим из задней кромки крыла, а в середине опирались сходящимися вместе пилонами на нижнюю арку.
– Красавец...
– пробормотал Хрущёв.
– Расскажите поподробнее, Роберт Людвигович.
Бартини, явно довольный впечатлением, произведённым на Первого секретаря ЦК, с удовольствием пояснил:
– Ракета со спутником разместится внизу, между стоек шасси. Там её удобно будет обслуживать. Основная часть топлива для самолёта находится в крыле и центральном пилоне. Сами понимаете, машина выйдет прожорливая. Взлетаем на шести подкрыльевых реактивных двигателях. Для посадки хватит и двух - машина уже будет лёгкой. Крыло будет изменяемой стреловидности - на взлёте и посадке почти прямое, а во время разгона стреловидность составит около 70 градусов.