Цветная схема
Шрифт:
4
После того как вечер в столовой расстроился, Гонт высказал предположение, что им с Диконом стоит совершить прогулку, пока не спустилась ночь. Молодой человек выбрал тропинку, ведущую мимо бассейнов с источниками и вокруг склона горы, которая отделяла их от местного селения. Отбытие гостей было задержано миссис Клейр, торопливо выскочившей из дома и полной предупреждений о кипящих грязях.
— Но вы не потеряете дорогу, — добавила она. — Там есть маленькие флажки. Белые обозначают безопасные места, а красные — кипящие котлы. Вы ведь позаботитесь о нем, мистер Белл, не так ли? Возвращайтесь до темноты. Никто никогда не простил бы себе, если после всего этого… — Последнее предложение умерло, когда в мозгу миссис Клейр появилось сомнение насчет уместности замечания, что смерть в кипящей грязи была бы печальным последствием нарушения общественных приличий. Женщина очень серьезно посмотрела на Гонта и повторила: — Так вы будете осторожны, правда? В самом деле, такое ужасное место. Как только подумаешь о наших милых английских улочках…
Мужчины успокоили хозяйку и удалились.
Вскоре после прибытия Гонт сделал первый шаг в бассейн «Эльфин» и теперь, то ли благодаря действию серной кислоты, то ли из-за стимуляции, обеспеченной только что увиденными сценами, его нога стала болеть меньше, чем это было раньше, от чего актер пришел в прекрасное расположение духа.
— Я всегда восхищался сценами! — восклицал он. — И последняя была великолепной. Они не смогли выдержать ее, конечно, но на самом деле, Дикон, если это нечто вроде прекрасного образца здешней жизни, я проведу время в Wai-ata-tapu с огромной пользой. Как вы были правы, настояв на моем приезде сюда.
— Рад, что вы развлекаетесь, — ответил Дикон, — но честно, сэр, я считаю все дело отвратительным. Почему, Квестинг, например, так нагло лжет?
— Несколько наиболее убедительных решений приходят сами собой. Я склоняюсь к следующей мысли: ключевой фигурой является мисс Клейр.
Дикон, шедший первым, так резко остановился, что Гонт наскочил на него.
— Что вы имеете в виду, сэр! — вскричал молодой человек. — Каким образом отношения между Квестингом и Смитом могут иметь связь с Барбарой Клейр?
— Конечно, я могу ошибаться, но нет сомнений, что первый положил на девушку глаз. Разве вы не заметили? Все эти безобразия с горничной-маоритянкой безусловно были направлены на Барбару Клейр. На редкость неприятная попытка вызвать ревность. Должен сказать, девушке, похоже, нет до этого никакого дела. Она, конечно, настоящая молодая леди. — С минуту мужчины шли молча, затем Гонт легкомысленно спросил: — Кстати, вы не увлеклись ею?
Не поворачивая головы, Дикон сердито ответил:
— Из-за какой фантазии вам в голову пришла такая шутовская мысль?
— Волосы на вашем затылке ощетиниваются, как иголки у ежа, стоит мне только упомянуть мисс Клейр. И вовсе это не такая уж шутовская мысль. Все вполне реально. У девушки замечательные глаза, профиль и фигура. Погружено все это, правда, в цветочно-маскарадный кошмар, но тем не менее… — Гонт прервал свою речь и с интонацией легкого злонамерения, с которой Дикон был знаком лучше других, добавил: — Барбара Клейр. Чудесное имя, не так ли? Вы должны отучить ее повизгивать.
Молодой человек еще никогда не чувствовал столь сильной антипатии к патрону, как сейчас. Когда Гонт слегка подтолкнул его в спину тростью, он предпочел не заметить этого, но мягко выругался себе под нос.
— Я извиняюсь, — сказал актер, — по всем четырнадцати различным позициям.
— Не стоит, сэр.
— Тогда не неситесь вперед в таком темпе, остановитесь на минуту. Что там за шум?
Мужчины обогнули склон горы и теперь увидели местное селение. Стремительные северные сумерки опустились на местность. Потемнение, казалось, было вызвано простым изменением качества освещения, а не сменой времени суток. Вокруг стояла полная тишина. Гонт и Дикон застыли, прислушиваясь. Вдруг молодого человека начал беспокоить странный звук. Создавалось впечатление, будто какой-то великан со всем рядом очень медленно и размеренно пускает мыльные пузыри, или будто за горой огромная кастрюля с овсянкой приближается к точке кипения. Звуки раздавались регулярно, и каждый заканчивался негромким взрывчиком. Хлоп. Хлоп-хлоп… Хлоп.
Мужчины прошли немного вперед и оказались возле места, где кустарник с травой заканчивались, а тропинка спускалась с крутого склона в район затвердевшей голубой грязи, россыпей шлака, горячих бассейнов и гейзеров. Запах серы был очень сильным. Путь, отмеченный через определенные интервалы колышками, на концах которых висели намотанные куски белой материи, вел дальше через невысокие голые холмы по направлению к домикам селения с крышами в виде маленьких шатров.
— Пойдем дальше? — осведомился Дикон.
— Отвратительное место, но, я полагаю, мы должны осмотреть эти адские котлы.
— Тогда нам нужно держаться отмеченной дороги. Я пойду первым?
Прогулка была продолжена. Вдруг Дикон и Гонт заметили некое странное ощущение, проникающее через подошвы их ботинок и ступни. Грунт под ними шевелился, слегка ежился, словно напоминая: несмотря ни на что, в земле, являющейся символом стабильности, этой самой стабильности как раз и нет. Мужчины двигались по коже, а организм под ней оставался возбужденным.
— Мерзкое зрелище, — произнес Гонт. — Вся местность совершает какую-то секретную работу. Она живая.
— Взгляните направо, — сказал Дикон, приближаясь к небольшому холму.
Здесь тропинка раздваивалась, и та, которая уходила в правую сторону, была помечена красными флажками.
— Мне рассказывали, что там раньше можно было пройти, — пояснил молодой человек, — но теперь это небезопасно. Грязевое озеро Taupo-tapu вторглось сюда.
Мужчины двинулись вдоль белых флажков, взобрались на холм и наконец с его вершины посмотрели вниз на Taupo-tapu. Оно растянулось приблизительно на пятнадцать футов в длину, серовато-коричневое, поблескивающее, болезненная язва на теле земли. Огромные пузыри медленно образовывались в грязи, разбухали, лопались со звуками, которые Дикон с Гонтом заметили несколько минут назад и которые были теперь громкими, настойчивыми. При каждом взрывчике поверхность кипящего котла мгновенно морщилась масляными кольцами. Невозможно было отделаться от впечатления, будто Taupo-tapu существует для каких-то своих отвратительных, никому не ведомых целей.
Около двух минут Гонт молча наблюдал это мрачное зрелище.
— Довольно безобразно, не правда ли? — произнес он наконец. — Если вы что-то знаете об озере, то мне не говорите.
— Единственная история, которую я слышал, — сказал Дикон, — не очень симпатичная. Хорошо, я молчу.
Ответ Гонта оказался неожиданным.
— Я бы предпочел услышать ее от маори, — проговорил он.
— Можете посмотреть, где эта мерзость вгрызлась в старую тропинку. — Дикон указал актеру место. — Красные флажки начинаются снова по другую сторону и присоединяются к нашей тропинке внизу. Только и всего. Должно быть, весьма неприятная штука — перепутать пути, как по-вашему?