Цветные миры
Шрифт:
А как обстояло дело с основным вопросом — о средствах к существованию? На протяжении 244 лет, с 1619 по 1863 год, негры-рабы не получали ничего, кроме пропитания. С 1863 по 1900 год заработок негритянских рабочих (если его не присваивали себе хозяева) составлял от 200 до 400 долларов в год на семью. После первой мировой войны их средняя заработная плата была примерно вдвое ниже среднего заработка белых рабочих.
Негры начали пользоваться правом голоса и занимать выборные должности, и тем не менее большинство американских негров по-прежнему не имеют гражданских прав как в силу закона и традиций, так и из страха перед насилием и отказом в приеме на работу.
Глава двенадцатая
Черная
Во время второй мировой войны американская армия насчитывала в своих рядах 500 тысяч цветных солдат и 5 тысяч цветных офицеров, в том числе 500 офицеров медицинской службы; в армии находились также 150 цветных священников и 200 медсестер. В военно-морском флоте служило 100 тысяч цветных моряков, из них 10 тысяч — в корпусе морской пехоты.
Когда союзники высадились наконец в Нормандии, негры обслуживали аэростаты заграждения и тяжелую артиллерию, нагружали и разгружали суда, водили по французским автострадам тысячи грузовиков, доставляя боеприпасы и войска на линию фронта. До этого они много потрудились на строительстве автострады Аляска — Канада протяженностью в тысячу восемьсот миль и автострады Лидо в Бирме. Цветные летчики бомбили Италию, Германию и Румынию, и тридцать пилотов-негров были награждены крестом за боевые заслуги. Когда десятитысячный отряд Мак-Олифа был полностью окружен нацистами в бельгийском городе Бастонь, цветная артиллерийская часть помогла этому отряду удержать город. Во время контрнаступления нацистов в Италии 92-я цветная пехотная дивизия оказала юг стойкое сопротивление. Негры строили взлетно-посадочные площадки в Новой Гвинее, сражались против японцев на Бугенвиле и против немцев в Северной Африке, служили в военных частях в Индии, Иране, на Аляске, во Франции, Голландии и на Филиппинах.
Негры, служившие в рядах армии США, глубоко задумывались над своей судьбой. Один из них писал с фронта домой:
«Мы помнили об условиях жизни, существующих ныне в Штатах, и все же готовы были с воодушевлением идти в бой, а может быть, даже умереть за права, которых мы, негры, никогда не имели. Но нам горько было сознавать, что те, против кого мы должны были сражаться, могли рассчитывать в нашей стране на лучшее отношение, чем мы сами. Для этого от них требовалось только приехать туда».
Маленькая негритянка писала стихами своему брату, находившемуся в рядах армии:
Может, мир накренился И права все скатились к одной стороне? Покупай, говорят мне, военный заем, А вот место на поезд ты купишь во сне! Но, быть может, изменится все вокруг От пролившейся крови, от слез и молитв? Иль останется так, как и было, мой друг…Солдат-негр, служивший на военно-транспортном судне, писал;
«Наши обязанности заключались в приготовлении обеда. На это требовалось добрых шесть часов. Жара была невыносимая, и мы работали раздетые до пояса. Нам было очень обидно, потому что на борту находилось по меньшей мере четыре тысячи человек, а на выполнение этой тяжелой работы ежедневно выделялся только наш черный батальон. Когда же некоторые из наших сержантов запротестовали, их разжаловали в рядовые и вернули на ту же работу».
Другой негр сообщал домой:
«Немецкое контрнаступление в Арденнах было последней, едва не увенчавшейся успехом попыткой Германии выиграть войну. Черные солдаты участвовали в отражении этого натиска, и тут поневоле между черными и белыми солдатами было больше сплоченности, чем когда-либо раньше».
Разумеется, солдатам была свойственна и простая человеческая радость, о чем писал один
«Никогда еще за всю мою жизнь меня не целовали столько раз. Чуть ли не каждая встречная женщина останавливалась на улице и целовала меня в обе щеки. Прекрасный обычай».
Запад был удивлен и ошеломлен отпором, оказанным Советским Союзом яростному немецкому наступлению. Англичане в свое время не возражали против помощи Советскому Союзу ленд-лизом, который, по их мнению, не мог спасти русских. На это никто и не рассчитывал, но ленд-лиз дал бы Англии передышку и привел бы к взаимному уничтожению двух ее врагов, а это позволило бы англичанам претендовать на мировое господство. Американские монополисты шли дальше и заявляли: «Допустим, что Британская империя и обширная колониальная империя Франции рухнут. Кому же тогда претендовать на их владения, как не Америке?» Простая логика говорила за то, что наступает американский век. Воевать ради этого нет никакой необходимости — как только германский фашизм и советский коммунизм уничтожат друг друга, американцы вступят в права наследства!
Поэтому Англия и Америка, направляемые коварной рукой крупного капитала, едва ли не сознательно принесли Францию в жертву Германии. Несмотря на все свое, казалось бы, уважение к французской культуре, правящие круги Англии на протяжении девяти веков ненавидели французов, а ее монархи долгое время титуловали себя «королями Франции». Америка смотрела на Францию свысока, считая ее страной, помешавшейся на эротике и не гнушающейся даже «черномазыми», но в то же время и страной изысканной кухни, отличных манер и одежды. Это влекло за собой как льстивые комплименты, так и жестокую зависть. Пусть боши муштруют этих лягушатников! А потом Америка и здесь «примет дела».
Но если на европейском театре военных действий Америка проявляла медлительность, то на Дальнем Востоке она, не раздумывая долго, ринулась в бой. Здесь были задеты ее самолюбие и престиж.
В морской пехоте было немало черных парней, месивших своими ногами грязь на тропических островах от Гавайи до Японии, умиравших на Иводзиме и Окинаве. Они страдали от лихорадки, грубого обращения офицеров и расовой дискриминации. Но их жалобы не были слышны в Америке, и лишь немногие из них вернулись домой, чтобы рассказать о том, что они пережили. На Филиппинах они вспоминали своих черных братьев времен испано-американской войны; они видели, как знаменитый капельмейстер Уолтер Лавинг погиб под пулями японской гвардии.
В сражениях, развернувшихся в начале 1942 года в Коралловом море и вблизи атолла Мидуэй, Соединенные Штаты приступили к уничтожению японского флота, который, растянувшись вдоль границ новой обширной империи, созданной Японией, слишком оторвался от своих баз. Американская армия окольными путями начала медленное и дорогостоящее движение к Японии; оно могло продлиться несколько лет, но, не будучи остановлено, рано или поздно стало бы для Японии роковым. Ведь Япония с ее 83 миллионами жителей и ограниченными ресурсами воевала в одиночку против богатейшей страны мира, имеющей 150 миллионов жителей, и, конечно, нуждалась в помощи.
В конце 1942 года к судье Мансарту в его служебный кабинет в Нью-Йорке явился некий японский джентльмен. Он заявил, что знаком с одним индийцем, чьи интересы Мансарт успешно защищал много лет тому назад. Японец производил впечатление благовоспитанного, хорошо образованного человека, несомненно занимающего видное положение в обществе. По его словам, он собирался покинуть США, имея в кармане специальный паспорт. Начав с общих тем, японец перешел к конфиденциальному разговору.
— Судья Мансарт, мне хотелось бы спросить у вас под строжайшим секретом, не думаете ли вы, что американские негры будут готовы помочь Японии, если им представится такая возможность?