Цветок безумия. Империя рабства
Шрифт:
— Орден... — слегка ударив меня по голени, остановился алтырь. — А кто же его любит? Может ты?
— Не любить одно. Ты ненавидишь.
— Что ты знаешь об ордене?
Я вот нисколько не строил иллюзий, о вдруг проснувшейся красноречивости Валейра. Просто у него нагорело. Но вдруг и я что-то полезное почерпну.
— Самый слабый клан. Отсиделся в стороне в междоусобной войне. Затем помог империи одолеть орков, — чуть ли не выпалил я.
— Славно.... Неплохое знание истории. Ты меня удивил, — Валейр некоторое время помолчал. — Собственно, так и было. Только империя и орден, это одно целое.
— Они ведь враждуют?
Алтырь снова ответил не сразу.
— Враждуют....
— Хочешь сказать, показная вражда?
— Не показная. Власть. Каждый хочет быть во главе, каждый мнит себя вершителем судеб Руизиана, а силёнок по отдельности не хватает.
Валейр замолчал.
— Если так ненавидишь, зачем работаешь на Императора? — Поняв, что теряю "пациента" спросил я.
Алтырь посмотрел на меня.
— Работаю.... Был когда-то магический клан Слепых. Сильный клан. Умелые воины. Были дети.... Были мечты.... Была единая мысль. Я очень хотел отомстить Гнутым. В какой-то момент решил, что враг моего врага... — алтырь задумался. — А теперь.... Встал щенок! — Неожиданно, ухмыльнувшись, прервал он объяснения.
Эх.... А ведь не плохой мужик, в сущности.
— Валейр, — пока шли с ночной тренировки, я решил ещё раз попытать счастья, — а как вывести поисковую печать?
Я пробовал уже несколько раз с нитями силы узора на украшении, поставленном во дворце. Вывести его однозначно можно, только это очень больно. Возможно, смертельно больно. Суть в том, что каналы, идущие от печати немыслимым образом переплетались с жизненными и любое воздействие на них, тут же сопровождалось выбросом силы из нитей узора. Мало того, что этим самым в мой мозг поступал мощнейший болевой импульс, так и тело выбрасывало некую вибрацию магического света в окружающий мир. Практически тут же меня начинали проверять. То есть, в течение часа печать начинала принимать какие-то сигналы со стороны и заставляла тело отвечать на них. Получался такой магический маячок, в качестве антенны для которого, использовалось моё тело. Адская задумка. И я пока не нашёл способа её обойти.
— Ты чего же, против Императора меня травить вздумал? — Ухмылка скользнула по лицу алтыря. — Даже не думай! Можешь руку отрубить. Точно поможет.
Дальше шли молча. Валейр, обычно ставивший подлянки на обратном пути, в этот раз погрузился в себя, а я.... А я тоже предался невесёлым мыслям. Интересно, для чего меня готовят? Явно ведь не ради спасения меня любимого от лап ордена. Как-то не верилось в бескорыстность Империи. Так, как меня, готовят только воинов, ну или... убийц. Придёт время отрабатывать. Всё нутро выло, что очень скоро придёт. И я был слабо уверен, что мне это понравится.
— Большой императорский.... М-м-м, сколько же там лар..., — отреагировал на свиток с приглашением во дворец меня с сопровождающими, Лумм.
— Вы с Ротимуром местами поменялись, — подколол я воина. — Обычно у него мысли в корень утекали.
— У него любовь.... Ему нельзя. Тебе тоже. Должен же хоть кто-то мужиком, а не подкаблучником, остаться.
— Лумм, а ты можешь для себя сам приглашение выбить?
— Странное пожелание. Могу. Ещё кого-то пригласить хочешь? — Слегка удивился воин.
— Ильнаса. Парню уже четырнадцать.
— Хорошая мысль. Будет хоть с кем прелести лар обсудить.
Приглашение пришло несколько запоздало, ввиду нерасторопности продуктового обоза с которым прибыло, и чтобы успеть, нам надо было выезжать в ближайшие руки. Это не могло не радовать — надоели бессонные ночи с полоумным магом. Обсудив с Луммом вопросы безопасности, решили не тянуть время и отправиться обратно вместе с обозом.
— Лумм, вот просто интересно. На императорского тысячника ведётся охота, а дворцовая тысяча бездействует....
— Да кто на тебя охотится?
— Лумм!
— Не знаю я. Сам, если честно, удивлён. В тот раз, когда напали.... Обычно после такого всю округу ворошат. А тут тишина. Словно ничего и не произошло.
— Сильный кто-то?
Разговор я завёл не просто так. Большой императорский.... А значит и семья Императора. А значит и Император.... Младший....
— Всё может быть, — уклончиво ответил воин.
Голову даю на отсечение, он тоже осознаёт, откуда ветер дует.
Дорога была нудной. Обоз плёлся в час по чайной ложке — мрамор требует бережного отношения. Единственная радость, так это карета, на которой, в связи с неспешностью, я решил выехать. Потрепанная, конечно, но лучше чем верхом. Хотя Шторма я всё равно взял с собой — а вдруг охота? Или ещё что?
Мы с Ильнасом, отстав, прямо из сёдел фехтовали прутиками на потеху оглядывающимся возничим. Смех смехом, а Ильнас с каждой тренировкой, всё разумнее распределял свои внутренние силы при ударе. Придёт время и знатный боец будет. В связи с этим у меня родилась определённая теория о развитии в обычном человеке воина. Вернее о возможности развить. Вот каналы Ильнаса, в процессе тренировок становились несколько шире. По крайней мере, субъективно. И чем они становились шире, тем быстрее он мог двигаться. Ротимур вроде как тоже пытался, видя успехи парня, но у него они не развивались так, как у мальчишки. Возможно это проходящее и Ильнас достигнув определённого возраста, тоже потеряет способность к развитию. А возможно, это присуще определённому типу людей. Как, например маги и алтыри отличаются от обычных людей, так и тип Ильнаса. Я даже проверил эту теорию на десятке охраны, устроив им несколько учебных боёв. И среди победителей большинство были с более широкими каналами. Если быть кратким, то скорость человека напрямую зависит от размера каналов, а вот сила, ну чисто теоретически, от их разветвлённости. При этом, чем разветвлённей сеть, тем тоньше каналы. То есть чем сильнее человек, тем он медленней. Хотя случались и исключения. К примеру, у одного из моих воинов, каналы были и немногочисленны и не блистали своими размерами. У него и прозвище подобающее было — Сонный. Вернее на местном оно звучало несколько эмоциональней.... Если на русский, то ближе всего Дрыхнущий. Мужик и вправду двигался, словно сонная муха.
В одном из селений, решили посидеть в трактире. Лумм, как обычно, был против, но, кто посмеет напасть в открытую, прилюдно, да ещё и на тысячника Империи? Поэтому, не смотря на ворчание старшего воина, мы зашли в двери не самой презентабельной забегаловки.
Кроме нас в зале были трое селян, сразу же засобиравшихся на выход и четыре мутных личности, сидевших за дальним столиком. Только я перешагнул порог, как их внимание к нам обожгло мироощущение. Я сел так, чтобы их видеть. Очень хотелось услышать, о чём они изредка шепчутся, тайком поглядывая на нас. Один из них достал листок бумаги и показал другим. Затем свернул его в трубочку и убрал.