Цветок для её величества
Шрифт:
Форстер выглядел довольно расстроенным, он уставился на доски палубы и что-то пробормотал в ответ.
– Я боюсь, что не понял вас, мистер Форстер. Вы не могли бы повторить ваши слова всем присутствующим? Это было бы им очень интересно, ведь их жизни оказались сегодня в опасности.
– Выбросить за борт! – вскричал Форстер.
– Мистер Мэссон, не будете ли вы так любезны? – произнес Кук.
Фрэнсис повернулся к Форстеру и протянул руку к мешку.
– Пожалуйста, не торопитесь, мистер Форстер, – сказал Кук, но по выражению глаз было видно, что капитан желает обратного.
Форстер
Матросы зааплодировали, когда мешок с глухим всплеском ударился о воду. Все смотрели на волны, а когда на поверхность всплыл и затем скрылся в кильватерной пенной струе корабля парик Форстера, экипаж взорвался громким хохотом. В душе Мэссон ощущал нечто похожее на сострадание к Форстеру, который выглядел очень несчастным. Но потом молодой человек заметил, что ученый, в отличие от всей команды, не вытягивал шею, чтобы разглядеть в волнах животное, а с ненавистью смотрел на него.
Мэссон вернулся в каюту, чтобы убрать следы погрома, который там устроила обезьяна. Большинство его рисунков, постельное белье и все прочее, что Фрэнсис не успел убрать, было измазано экскрементами или разорвано. Следующие несколько часов Фрэнсис, борясь с приступами тошноты, вычищал каюту. А когда закончил, то подумал, что каюта наверняка еще никогда не была такой чистой. Зато теперь он сам с ног до головы был покрыт грязью.
Вспотевший, перепачканный грязью и известью с пола, Мэссон встал перед дверью, чтобы оценить проделанную работу и вернуть оставшийся скарб на исходное место. Он еще не закончил, как вдруг появился капитан Кук в сопровождении человека, которого Фрэнсис до сих пор не видел. Тот был очень молод, его одежда позволяла предположить, что он еще и богат. На нем были новехонькая шляпа и туфли с серебряными пряжками, прочая одежда, казалось, была сшита на заказ и имела немного щегольской вид. Безупречные чулки, рыжеватые кюлоты с искусной зеленой вышивкой и накрахмаленная рубашка выдавали в нем новоприбывшего, словно тот пришел прямо из церкви. В отличие от других членов команды, незнакомец носил темно-синий жилет, застегнутый до самых верхних пуговиц, и тяжелый плащ, наличие которого показалось Мэссону довольно странным: стояла немыслимая жара.
– Мистер Мэссон, это мистер Барнетт, ботаник, которого прислал сэр Джозеф. Он должен примкнуть к нашей экспедиции на мыс Доброй Надежды. Мистер Барнетт не знал, что с нами нет сэра Джозефа, но все же решил остаться на борту. В свете сегодняшнего происшествия я решил предоставить ему вашу каюту до конца плавания. Вместо нее вы получите гамак рядом с остальной командой.
Кук развернулся и ушел, оставив их вдвоем. Казалось, обоим было неловко.
– Я должен, наверное, поблагодарить вас, мистер Мэссон, – произнес Барнетт и протянул руку в перчатке.
– О, благодарите не меня, мистер Барнетт, – пробормотал Мэссон, накинул лямки чемодана и выскользнул из каюты. – Благодарите эту чертову обезьяну.
Глава 9
Старик прервал свой рассказ и вдохнул аромат чая, который Роберт вновь заварил и налил в кружку.
Пожилая дама, лицо которой по-прежнему затенял чепец, сидела неподвижно, опустив голову. Мэссон мог предположить, что она спит, если бы дама время от времени не прикладывалась губами к чашке с чаем, делая небольшие глоточки.
Роберт поднял глаза и шепнул брату:
– Надеюсь, мы скоро дойдем и до львов.
Джек незаметно что-то записывал в маленькую тетрадку и был всецело этим занят, чтобы еще и уделять внимание Роберту.
– Я узнал, что вы работаете в газете, мистер Грант, – дружелюбно произнес старик, – и вижу, что вы делаете пометки. У вас есть своя колонка?
– Нет, – тихо ответил Джек, почувствовав, что его поймали на горячем. – Пока еще нет. Я пишу только некрологи, – быстро ответил Джек, не подумав.
– Я понимаю. Тогда я очень польщен, что моей персоне уделяется столько внимания. Только, надеюсь, мое время еще не пришло.
– О, не подумайте… Я хотел сказать, я не о… – Джек покраснел от смущения. – Я просто хотел сказать, мистер Мэссон, что в данный момент пока занимаюсь некрологами и только размышляю, не вести ли мне свою колонку. В этот созидательный период для нашей молодой истории я охотно написал бы что-нибудь о вдохновляющих поступках знаменитого человека, надеясь, что это подвигнет нас на большие дела.
– Как бы там ни было, это благородное желание.
– Должен признаться, что когда вы упомянули имена сэра Джозефа Бэнкса и капитана Кука, я подумал, что это хорошая тема для нового материала. В конце концов, не каждый день слышишь истории из первых уст о людях такого масштаба. Вы не против, если я буду записывать?.. Конечно, я не собираюсь ничего публиковать без вашего разрешения.
Пожилой мужчина взглянул на собеседника, прежде чем ответить с улыбкой:
– Если никто не против, то и я не против.
Старик сделал паузу, как бы ожидая возражений, но Роберт весь сжался от любопытства, а пожилая дама по-прежнему держала в руке чашку чая и, казалось, не слушала историю.
– Ну хорошо, мистер Грант. Можете записывать дальше. Надеюсь только, что вы не испишете свой карандаш до основания, прежде чем получите то, что хотите.
Глава 10
– Значит, вы ботаник?
Эти слова, будто упрек, повисли за столом. Хотя само значение их казалось безобидным, тон говорил об обратном. Все умолкли, так что стал слышен плеск волн о корпус судна и звяканье столовых приборов о фарфоровые тарелки.
Несмотря на строгий выговор, Рейнхольду Форстеру все же позволили снова обедать за капитанским столом. До этого он весь вечер не проронил ни слова, и, учитывая его обычную страсть к ссорам, присутствующие восприняли это позитивно. Разговор за столом шел непринужденно и легко, еда была превосходной, ведь они пополнили запасы на Кабо-Верде.
Этот вопрос темной тучей повис над столом, и Барнетт, который до сих пор всячески избегал ввязываться в беседу, внезапно оказался в центре внимания.