Цветок для короля
Шрифт:
Он коснулся ее поясницы и медленно повел извилистую, волнующую нервы линию вниз, очерчивая ее ягодицы, скользя по ним ленивыми то ли ласкающими, то ли истязающими движениями.
— На это невозможно не смотреть. Ты наконец мой, и сам пришел сюда…
Катарина обернулась и попыталась отодвинуться:
— Вы мешаете мне сосредоточиться.
Как она ни старалась, чтобы голос звучал сурово и сердито, на Сунлиня это не действовало.
Его
Катарина не смогла сдержать стон, и принц неожиданно накрыл ладонями ее попку, сжал и, развернув, притянул к себе, устраивая между своих бедер. Она даже не заметила его движений, настолько стремительными они были.
— Ты маленький демонов искуситель… У тебя и вправду никого не было?
Бедное ее сердце… Оно не выдержит рядом с ним. Однажды разорвется на части.
— Никого… – Катарина ощущала силу его возбуждения – твердая плоть вжималась в ее живот, почти опаляя кожу.
— Почему смотрю на тебя и думаю, скольких ты успел развратить?.. – Принц надавил пальцем на ее губу, оттягивая ее вниз и заставляя приоткрыть рот.
Катарина улыбнулась, не в силах перестать наслаждаться его словами, тем, как действует на него.
— Может потому, что сами жаждете пасть жертвой моих развратных помыслов?
Не дав себе одуматься, она наклонила голову, жадно обхватывая губами его пальцы. Дыхание Сунлиня стало рваным и шумным. Он медленно ввел пальцы глубже, касаясь ее языка. Катарина прикрыла глаза, когда принц погладил ее язык, и осторожно лизнула чуть солоноватую теплую кожу.
Сунлинь был потрясающим на вкус. Даже то, что он просто находился рядом, уже сводило ее с ума.
Катарина заставила себя отстраниться.
— Я должен закончить заклинание. – Пришлось приложить усилие, чтобы выбраться из крепкой хватки принца. – Прямо сейчас я снова собираюсь использовать Мертвую Алхимию. – Отвернувшись, она через плечо взглянула на Сунлиня. – Это заклинание запрещено, потому что им раньше пользовались воры и… любовники. Для тайных встреч.
Она прошептала короткое заклинание, и сложная, кривовато начерченная формула, загорелась красивым бирюзовым светом. Катарина занесла руку над одним из символов и «потянула» его на потолок. А потом еще раз и еще – на стены. Покои купальни озарились мистическим сине-зеленым сиянием.
— У Дайске вышло бы лучше. – Помимо воли она скривилась, не скрывая своего отношения к алхимику. – Но его здесь нет, и поэтому вам придется терпеть мою «убогую алхимию».
Конечно, ей хотелось, чтобы принц сказал, что она талантливее и искуснее всех, даже если это не так. Она сама прекрасно понимала, что весьма слаба в алхимии, но…
Рука принца обвила ее талию. Он притянул ее,
— Ты совершенен… – Губы Сунлиня обхватили мочку ее уха и жадно всосали. Катарина закрыла глаза и откинула голову ему на плечо, теряя бдительность, забывая вообще обо всем.
Пальцы принца начали задирать подол ее халата.
— В тебе ни одного изъяна. – Его голос растекался по телу сладкой волной безумия. – Должно быть, ты испробовал на себе всю Мертвую Алхимию, чтобы стать идеальным…
— Вот каким вы меня видите? Думаете, я гонюсь за внешним совершенством?
Сунлинь усмехнулся:
— Нет. Я думаю, ты его превзошел. – Неожиданно его тон изменился. Голос стал ниже, каким-то потусторонним. Как будто больше не принадлежал человеку. На мгновение Катарине даже стало немного страшно. Но этот страх смешивался с предвкушением. – Стань моим. Этой ночью… Навсегда…
Она желала этого. Наверное, больше всего в жизни. Стать его. Дольше, чем навсегда. На все возможные жизни, в которые верили в Ванжане.
Но раскрыться сейчас она не могла. Сунлинь сказал, ему все равно, кто она: мужчина или женщина. Но это было так хрупко. Словно она пыталась орудовать каменным пестиком в фарфоровой ступке.
Катарина отстранилась от принца и развернулась к нему лицом:
— Я ваш… Но не так…
Сине-зеленые отблески дрожащих алхимических формул скользнули по лицу Сунлиня, превращая его в кого-то большего, чем обычный человек. Мелькнула мысль, что ему роль бога подходит больше, чем ей.
— Я тебе неприятен? Или… не хочешь, чтобы я овладел тобой? – Его глаза сверкнули. По-настоящему. Глубоким багряным светом. – Возможно, однажды я позволю тебе овладеть собой.
Эти слова сокрушили последние барьеры, все еще возвышавшиеся вокруг ее разума и сердца. Его готовность уступить, пусть не сейчас, но позже, была подобна стреле, пронзающей насквозь. Катарина была уверена, что это не просто слова. Сунлинь был не из тех, кто так откровенно обманывает. Даже выдавая себя за другого, он делал это настолько тонко, балансируя на грани, что доверие к нему зарождалось инстинктивно.
Он не разбрасывался словами. И никогда ничего не обещал, если не был уверен, что не сможет сдержать слово, – это Катарина уже давно увидела в нем.
Поэтому то, что он сейчас сказал… Он был готов позволить ей… Боги, да от одной мысли, что теперь может постоянно касаться его, ее уже бросало в лихорадочный жар.
Катарина поняла, что протягивает руку к груди Сунлиня, только когда его горячие пальцы крепкой хваткой сомкнулись вокруг ее запястья.