Цветок и камень

Величковская Тамара Антоновна

Часы

Передо мною циферблат, И стрелки, вечно неподвижны, Но если поднимаю взгляд Случайно от страницы книжной, То вижу, что ушли вперед Стальные стрелки шагом тайным, Что новый их круговорот Отметил часа путь бескрайний… Не так ли, ежедневно, глаз Встречает в зеркале привычном Все тот же образ каждый раз, Ничем от прежних не отличный? Но кто-нибудь со стороны Порой отметит безучастно Морщинки, проблеск седины: Стигматы чаяний напрасных.

Мария

и Марфа

Посв. И.В. Одоевцевой

Сладко звучала небесная арфа, Было Мариино сердце открыто — А на земле суетливая Марфа Спину сгибала над полным корытом. Очи Марии разверсты для неба, Просит духовной у Господа пищи, Марфа готовит румяные хлебы, Завтра поест и поделится с нищим. Тело Мариино слабо и хрупко, Жизнью земной, как неволей томится. Марфа кругла, в накрахмаленной юбке, Щеки румяны и темны ресницы… Марфа…Мария…земная с небесной, Сестры родные единой утробы, Символ того, как приковано тесно Небо к земному до самого гроба… 1952

Прогулка

Легкий спуск зеленый и пологий, А внизу кустарник и вода… Хорошо идти своей дорогой, Чтоб никто не спрашивал куда — Огороды, рощицы и села И лощинки в голубом дыму… Хорошо букет нести веселый, Чтоб никто не спрашивал кому — Не бывает ничего случайно И в судьбу я верю оттого. Хорошо любить кого-то тайно И себя не спрашивать кого. 1954

«Проснусь бывает поутру…»

Проснусь бывает поутру И, голову подняв с подушки, Гляжу, как липы на ветру Колышут сонные верхушки. И вдруг почувствую в тиши Такой прилив любви и силы, Как будто бы на дне души Я клад бесценный сохранила И пронесла и сберегла, И вот теперь душа, как птица! О, сколько б я создать могла, Сумела б многого добиться! И так я жить тогда хочу, И жажда творчества такая, Что глохну, слепну и молчу, Бессильно руки опуская. 1950

Лунный свет

Лунный свет, неживой, недобрый, Затаился и ждет в углу, Словно кольца пятнистой кобры Шевелят голубую мглу. Подползает все ближе, ближе, Вот — коснется моей руки. Я змеиное жало вижу И зеленых глаз огоньки. Над подушкой склонились травы, На глаза легли полосой И туманной дышат отравой, И дурманят мутной росой… Раздвигаются стены спальни, Непроглядный мрак впереди. Зашуршала вершина пальмы, Проползает луч по груди. 1954

На рынке

Полны плодов и овощей И множеством других вещей На рынке лавки и корзины… Сквозь запах снеди и бензина Февральский ветер вдруг принес Дыханье привозных мимоз, Расцветших накануне в Ницце… В бессонницу

мне часто снится Шуршанье гальки под волной И ветер теплый и шальной… Мимозы, море, звонкий смех — Ну что же, помечтать не грех, Когда печаль бессонной ночи Одно печальное пророчит: И цепь забот, и цепь тоски… — Мадам, отвесьте фунт трески! 1974

«В убогой рыночной кошелке…»

В убогой рыночной кошелке Хранится драгоценный клад: Сирень из розового шелка, А из зеленого — салат. В ней бронза смутного инжира, И жемчугу подобный лук, И перламутрового сыра Оправленный сафьяном круг. И возле серебристой рыбки Кораллом кажется морковь, В ней огородника улыбка И солнца первая любовь. 1944

Тень

Попутчик из хлада и мрака При каждом из нас. Погляди, Он вместе идет, как собака, То спереди, то позади. Но виден он только при свете, С ним холод и тьма заодно, Он в сумерках еле заметен, Он лишь теневое пятно. А света попутчик страшится, От искры малейшей бежит И то за спиной таится, То темной тропою лежит. И если твой свет за спиною, То темный водитель растет, Пугает своею длинною И в мрак безымянный ведет. И страшен мне он, несуразный, Неверный, холодный, немой, Двойник мой, всегда неотвязный, Рожденный моею же тьмой 1979

О старом Ванве

Здесь когда-то мельницы мололи Золотое крупное зерно. Лес шумел и расстилалось поле И река текла, давно-давно… Это время не было спокойным, Не было спокойно никогда, Много раз опустошали войны Крепости, селенья, города… Старый Ванв! Ты был когда-то молод, Но в твои закрытые дома Заходили и чума и голод, И гостили — голод и чума. Но в года страданий и разрухи Дни текли быстрее и полней — Пели девы, плакали старухи, Юноши садились на коней, Пировали пышные вельможи… Время шло. И пронеслись века. Вырос Ванв на старый не похожий, И похожий, все-таки, слегка. Стихло все — и войны, и напевы, Город полон новыми людьми. Ванв хранит святая Женевьева, Женевьева и святой Реми. 1963

Версаль

Пышная осень Версаля Как золотой мавзолей… Рея, вдали исчезали Тени былых королей. Листья слетая мерцали В синих пролетах аллей, Мертвые листья Версаля Стали как будто теплей. Мертвые воды Версаля Стали еще зеленей, В их неподвижном зерцале Спят двойники тополей… Сколько листвы набросали Вязы за несколько дней! Мертвые боги Версаля Стали еще холодней.